Шалва Амонашвили - Чтобы дарить Ребёнку искорку знаний, Учителю надо впитать море Света

Обратите внимание: он говорит не об усталости, а о скуке.

Но что это за универсальное качество?

Думаю, нетрудно догадаться:

«Качество это есть любовь».

«Да, мы любим детей!» — восклицали учителя времён Толстого, восклицают учителя и нашего времени. Но Любовь любит Свободу, она не терпит принуждения, не приемлет ничего противоестественного, она не оправдывает средства насилия ради достижения цели, цель и средства для нее неразделимы, благородная цель нуждается в благородных средствах.

А как же иначе?

Но это ещё не всё.

Лев Николаевич ставит всё на свои места:

«Если учитель имеет только любовь к делу, он будет хороший учитель. Если учитель имеет только любовь к ученику, как отец, как мать, он будет лучше того учителя, который прочёл все книги, но не имеет любви ни к делу, ни к ученикам. Если учитель соединяет в себе любовь к делу и к ученикам, он — совершенный учитель».

Кто учителю скажет, насколько он совершенный или к чему надо устремиться, чтобы совершенствоваться постоянно?

Только он сам, только его совесть.

В ноябре 1910 года Лев Николаевич Толстой в 82-летнем возрасте покинет земную жизнь. Но он не уйдёт из этого мира, не открыв нам самое сокровенное из своей духовной педагогики, которую он любил.

Письмо «О воспитании» — оно написано буквально за год раньше — в ноябре 1909 года. Это письмо, которое является итогом его педагогической жизни и творчества, можно рассматривать как завещание всем тем, кто может любить детей и педагогику так же, как любил он.

Лев Николаевич предлагает свои убеждения, не навязывая их нам. Предлагает их для пробуждения нашего педагогического сознания.

Убеждение первое:

«И воспитание, и образование нераздельны. Нельзя воспитывать, не передавая знания, всякое знание действует воспитательно».

Убеждение второе:

«Свобода есть необходимое условие всякого истинного образования как для учащихся, так и для учащих».

Убеждение третье:

«Думаю, что одна такая полная свобода, то есть, отсутствие принуждения и выгод как для обучаемых, так и для обучающих, избавила бы людей от большой доли тех зол, которое производит теперь принятое везде принудительное и корыстное образование».

Убеждение четвёртое:

«Отсутствие у большинства людей какого бы то ни было религиозного отношения к миру, каких-либо твердых нравственных правил, ложный взгляд на науку, на общественное устройство, в особенности на религию, и все вытекающие из этого губительные последствия — все это порождаемо в большей степени насильственными и корыстными приёмами образования».

Убеждение пятое:

«Для того чтобы образование, будучи свободно как для учащих, так и для учащихся, не было собрание произвольно выбранных, ненужных, несвоевременно передаваемых и даже вредных знаний, нужно, чтобы у обучающихся, так же как и обучаемых, было общее и тем и другим основание».

Убеждение шестое:

«Таким основанием всегда было и не может быть ничто другое, как одинаково свободно признаваемое всеми людьми общество, как обучающими, так и обучающимися, понимание смысла и назначения человеческой жизни, то есть религия… Нравится нам это или не нравится, разумное образование возможно только при постановке в основу его учения о религии и нравственности».

Убеждение седьмое:

«Первое и главное знание, которое свойственно, прежде всего, передавать детям и учащимся взрослым — это ответ на вечные и неизбежные вопросы, возникающие в душе каждого приходящего к сознанию человека. Первый: что я такое, и каково мое отношение к бесконечному миру. И второй, вытекающий из первого: как мне жить, что считать всегда, при всех возможных условиях, хорошим, и что, всегда и при всех возможных условиях, дурным?»

Убеждение восьмое:

«Ответы на эти вопросы всегда были и есть в душе каждого человека; разъяснения же ответов на эти вопросы не могло не быть среди миллиардов прежде живших и миллионов живущих теперь людей. И они действительно есть в учениях религии и нравственности — не в религии и учении нравственности какого-либо одного народа известного места и времени, а в тех религиозных и нравственных учениях, которые — одни и те же — высказаны всеми лучшими мыслителями мира — от Моисея, Сократа, Кришны, Эпиктета, Будды, Марка Аврелия, Конфуция, Христа, Иоанна-апостола, Магомета до Руссо, Канта, персидского Баба, индусского Вивекананды, Чаннинга, Эмерсона, Рёскина, Сковороды и других».

Убеждение девятое:

«Думаю, что при постановке в основу образования религии и нравственности изучение жизни себе подобных, то есть людей, что называется этнографией, займет первое место, и что точно так же соответственно всей важности для разумной жизни займут соответствующие места зоология, математика, физика, химия и другие знания».

Убеждение десятое (ещё раз подтверждённое):

«Думаю так, но не берусь ничего утверждать о распределении знаний. Утверждаю же я только одно: что без признания основным и главным предметом образования религии и нравственности не может быть никакого разумного распределения знаний, а потому и разумной и полезной для обучаемых передачи их».

Убеждение одиннадцатое:

«Главная и единственная забота людей, занятых вопросами образования, может и должна состоять, прежде всего, в том, чтобы выработать соответственное нашему времени религиозное и нравственное учение и, выработав таковое, поставить его во главе образования.

В этом, по моему мнению, в наше время состоит первое и, пока оно не будет сделано, единственное дело не только образования, но и всей науки нашего времени».

Лев Николаевич заканчивает своё письмо-«завещание» словами:

«Вот и всё, что имел сказать».

Но разве этого мало?

И разве это всё?

Бушети, Грузия.

12.06.2008.