Пьер Шоню - Цивилизация классической Европы

Кольбер — это не один человек, а команда, семья, клиентела. Рядом с ним и после него — Кольбер де Круаси, затем Кольбер де Торси в министерстве иностранных дел, Кольбер дю Террон, Сеньеле в морском министерстве до 1690 года, Н. Демаре на посту шефа ведомства генерального контролера.

Наряду и в соперничестве с династией Кольберов существовала династия Летелье. Организаторы самой мощной постоянной армии классической Европы. Канцлер Летелье, наряду с Мазарини, Фуке и Лионном, один из четырех столпов Верхнего совета в 1661 году, мощная конструкция на руинах Сегье. Лувуа, во втором поколении, был великим человеком; Барбезье, в третьем, несмотря на задатки, — уже заходящая звезда.

Хотя Кольбер и Летелье принадлежали к одному социальному слою — Кольберы изначально несколько ближе к торговле, — между ними была не то чтобы оппозиция, но тонкое различие. Кольбер был «чистый француз». Его ненависть к Голландии была сродни терзаниям любви или зависти к успешной модели; несмотря на свое содействие сокрушению альянсов 1670 года, он оставался человеком протестантских альянсов. Он вырос в системе Мазарини. Он олицетворял «церковный мир». В отношении к протестантам он стоял за строгое, но лояльное соблюдение Эдикта. Группировка Летелье оставалась, в сущности, раскаявшейся сторонницей Лиги. Взлет Лувуа пришелся на отмену Нантского эдикта (18 октября 1685 года).

Из тяжелого испытания 1626–1629 годов «партия» вышла разбитой. В 1630 году католическая реформация полным ходом меняла содержание и облик традиционной церкви, она придала ей прелесть новой молодости и вновь обретенную веру в слово Божие. В 1630–1680 годах протестантская знать переходит в католицизм. Религия мелкого дворянства, «религия, именующая себя реформированной», или, как станут сокращать, «именующая себя религией», стала религией купечества. Поворот обозначило обращение Тюренна (23 октября 1668 года). Католицизм французской католической реформации — августинианский, если говорить о благодати, арнальдианский, если говорить о морали, галликанский в его отношениях с Римом, — диалектически превзошел все оппозиционные чаяния французского протестантского дворянства. Сектантское перевоплощение пуританской революции в Англии опасно отсекло французский протестантизм от могущественной, опекающей, дружественной и покровительственной Англиканской церкви. Разумеется, образцовая монархическая преданность времен Фронды стоила французскому протестантизму того, что вторая половина долгого правления Мазарини стала его последними добрыми днями. В то время испытание «Формуляром» внесло смуту во французскую церковь. Возникла возможность протестантского восстановления в главном. «Прошу вас верить, — еще писал Мазарини Синоду реформатских церквей 1659 года, — что я питаю великое уважение к вам, как к столь добрым и столь верным слугам короля». Поэтому политика комиссаров, установленная в апреле 1661 года по требованию ассамблеи духовенства, поначалу выглядела возвращением к балансированию на строгой и твердой позиции четырнадцати последних лет правления Людовика XIII. Мэтр Бернар, судебный советник из Безье, в книге, призванной вдохновлять действия агентов власти, «Обоснование Нантского эдикта другими эдиктами умиротворения и регламентными постановлениями» точно определил политику применения Эдикта: эта политика восторжествовала в момент дипломатического поворота голландской войны. Начался долгий период подавления французского протестантизма, подточенного вялостью его доблестного дворянства, умевшего в иных обстоятельствах, атакуя, защитить его. Достаточно будет отметить этапы этого периода.

Уничтожение церквей. Разрушение синодальных структур — обрекающее французский протестантизм на фактический конгрегационализм: касса обращений Пелиссона (родился в 1624-м, умер в отчаянном положении в 1693 году), [56] Пелиссон, Поль — французский писатель. Бывший протестант. Один из окружения Фуке. Позднее приближенный и историограф Людовика XIV, принимал участие в составлении «Мемуаров» короля для наследника. Автор «Истории Французской академии». Член Французской академии. Составлял молитвенники для протестантских областей. Руководил с 1676 года выдачей финансовых вознаграждений нуждающимся протестантам, обратившимся в католичество (это и есть касса Пелиссона). — Примеч. науч. ред. финансируемая королем, не вышла за рамки посредственного прозелитизма; контрмеры против эффективного воздействия дьяконата реформатских церквей на бедных. «Списки, периодически предоставляемые королю, включали на конец 1682 года 58 130 имен и были на суммы относительно небольшие: в Дофине в среднем 7,6 франка на голову; в Они — 12,6 франка».

Затем принимаются за семейную структуру, настраивают детей против отцов. Но до разрыва 1679 года Франции с протестантской Европой не происходит ничего решительного. Посредственная, но не катастрофическая конъюнктура 60-х, 70-х, затем 80-х годов сохраняет трения между все более и более структурирующимся вокруг недопускаемой к должностям экономической элиты меньшинством и католическим народом. Судьба долгое время бывшего привилегированным гугенотского меньшинства в 1672–1679 годах совпадает со среднеевропейской. Условия меняются от одной провинции, и даже сеньории, к другой. Субъективная точка зрения отдельного интенданта, отдельного крупного сеньора и, главным образом, соотношение численности и исторического наследия.

На локальном уровне были предприняты крупные инициативы. Их порождали региональные трудности, усугубленные конъюнктурой, и рвение интенданта-обращающего. Надо ли удивляться наблюдаемому обновлению в XVII веке старых трещин «гражданской войны»? Изобретателем драгонад был некто Марийяк, экспериментальной площадкой — Верхнее Пуату в 1680 году. Информированный Версаль одобрил результат, но не порядок действий, при котором стало известно самое шокирующее. Время остановки для переговоров о галликанском — в какой-то степени, — даже генрихианском решении в контексте конфликта с папой. Великое, беспощадное, генеральное испытание началось в 1682 году в экзальтированной обстановке снятия осады Вены (21 сентября 1683 года) и коронования Иакова II (23 апреля 1685 года).

В атмосфере лета и осени 1685 года эдикт Фонтенбло (18 октября 1685 года) мог показаться едва ли не либеральным: «Да будет позволено, помимо того, приверженцам религии, именующей себя реформированной, пока Богу не будет угодно вразумить их, как прочих, оставаться в городах и весях нашего королевства. и продолжать там свою коммерцию, и владеть своим имуществом, не подвергаясь ни беспокойству, ни утеснению ввиду упомянутой религии, именующей себя реформированной, при условии полного прекращения проведения строевых занятий и собраний под предлогом молений или обрядов упомянутой религии».