Пьер Шоню - Цивилизация классической Европы

По обе стороны густонаселенной, единственно значимой в плане материальных достижений и тем более в плане достижений интеллектуальных Европы находилась менее многочисленная, а стало быть, менее преуспевающая Европа. И прежде всего, великая жертва — Пиренейский полуостров, вынужденный понижать ставку в момент, когда требовалось поднимать цены.

Около 1600 года, когда он еще полностью нес на себе бремя руководства Европой в Европе и вне Европы, плотность населения иберийского объединяющего центра империи выглядела странно слабой. Согласно недавним (и быть может, несколько заниженным) расчетам Хуана Регла, на 580 тыс. кв. км — 9 млн. 485 тыс. жителей, т. е. средняя плотность составляла 14,05 чел. на кв. км. Это далеко от 44 чел. на кв. км Апеннинского полуострова, от 37 чел. на кв. км Франции и от 37–38 человек того миллиона квадратных километров, который от Атлантики до Ла-Манша, от Черного моря до Италии образовывал плотный перешеек Европы.

Но ни один народ в Европе не был так разобщен, как иберийское население. Из 580 тыс. кв. км 200 тыс. в начале XVII века были совершенно безлюдны, таким образом, средняя «национальная» в Испании более, чем где-либо, полностью лишена смысла.

В действительности накануне кризиса было две Испании: одна, конечно, менее населенная, чем тяжелый центр Европы, но того же порядка. Исключительно вокруг нее возникало объединяющее притяжение. И периферийная, в сущности, колониальная Испания. Эта оппозиция проявлялась прежде всего в политическом разделении, неспособном, тем не менее, игнорировать крупные географические реалии.

Для Кастильского королевства, несмотря на его пустынность (толща Сьерра-Морены между Кастилией и Андалусией), 6 млн. 910 тыс. жителей на 378 кв. км, т. е. плотность 18,2 чел. на кв. км. Для Наварры (12 тыс. кв. км, 145 тыс. жителей) — 12 чел. на кв. км, для Португалии (90 тыс. кв. км, 1 млн. 125 тыс. жителей) — 14, для сложного и чрезвычайно разнородного ансамбля Арагонской короны (100 тыс. кв. км, 1 млн. 180 тыс. жителей) — 11,8 чел. на кв. км. С одной стороны — 18 и 12 — с другой: первая оппозиция. Но двинемся дальше. Между густонаселенной и относительно изолированной средиземноморской Испанией располагалась Испания, если угодно, итальянская — Валенсия с плотностью 25 чел. на кв. км до изгнания морисков, Балеарские острова — 30 чел. на кв. км, прибрежная Каталония — 30 чел. на кв. км (Каталония в целом — 12), огромная арагонская пустыня — 332 тыс. жителей на почти 50 тыс. кв. км — 7 чел. на кв. км. Между живой средиземноморской Испанией — она будет разрушена в 1609–1614 годах изгнанием 250 тыс. морисков — и тяжелой Северной Кастилией пролегает толща пустыни.

Особое внимание следует обратить на Кастилию. Хуан Регла приблизительно делит великое королевство на 4 полосы от кантабрийского севера (баскские провинции, сантандерская Монтанья, Астурия, Галисия) до юга (Андалусия, Мурсия) с центральной зоной, куда входят обе Кастилии и Леон, и промежуточной зоной, скажем горной (Ламанча и Эстремадура). На севере плотность 21,6—22,2 чел. на кв. км, на юге — 13,2—15,9. Итак, объединяющий север и колониальный юг. Если продолжить анализ, исключив безлюдье горных систем, можно прийти к выделению 80 тыс. кв. км высоких циркулярных кастильских равнин, населенных 2 млн. 300 тыс. душ, составляющих 85 % крестьянского и 15 % городского населения. Объединяющий центр Испанской империи находился на уровне плотности 30 чел. на кв. км — той же самой, что и плотность Парижского бассейна, что на треть ниже плотности равнины По. Для 30–35 тыс. кв. км Нижней Андалусии плотность составляла 25–30 чел. на кв. км. До 1600 года треть подлинной Кастилии находилась на европейском уровне — 30 чел. на кв. км. Конец испанской гегемонии был прежде всего разложением этих плотных ядер, их переходом к меньшей плотности и потерей значительности. Таким образом, до 1600 года к югу от Пиренеев располагались 120–130 тыс. кв. км с плотностью примерно 30 чел. на кв. км. Смещение на север европейского центра тяжести было обусловлено прежде всего исчезновением мощной Испании, которую до 1750 года ничто не заменит.

Именно это исчезновение, а не падение средней плотности следует иметь в виду. Плотность 14 чел. на кв. км в 1600 году, плотность 10 чел. на кв. км в 1650–1700 годах вместе с Португалией. Уровень 14 чел. на кв. км вновь будет достигнут не ранее 1770–1780 годов. И даже тогда, к концу правления Карла III, высокая плотность кастильских деревень не восстановится. Густонаселенными центрами Испании были в то время города — Мадрид. Они были периферийными: береговая Каталония (50 чел. на кв. км), Валенсия, центральная и северная Португалия. Португалия (около 3 млн. жителей в конце XVIII века, плотность 35 чел. на кв. км) способствовала новому процветанию периферийных Испаний.

К северу и востоку от густонаселенной Европы простирал. ся мир, подлежащий завоеванию и отвоевыванию. Это предстояло сделать в XVIII веке, в том XVIII веке, который начался не ранее 1750–1760 годов, что выходит за хронологические рамки данной работы. «Людские пустоты, по мере движения на юг или на восток, тревожным образом продолжали расти. Бусбек будет двигаться в Малой Азии среди настоящей пустыни», — отмечает Фернан Бродель. Средиземноморский факт XVI века. Этот факт еще более приложим к классической Европе после обвала 1620–1650 годов. Империя сократилась с 20 до 7 млн. душ в 1620–1650 годы. Примерный порядок величин: что означает условное падение плотности с 22 (плотность Старой Кастилии) до 8,8 чел. на кв. км (арагонская плотность)? Тем более что драма Тридцатилетней войны (см. карту 11) еще раз подчеркивала контраст населения между немецким востоком и западом. В 1650 году налицо две Германии: одна, находящаяся к западу от линии Гамбург — Триест, имела тройную плотность восточной Германии, 15–20 чел. на кв. км, с одной стороны, с особо плотными районами в 30 чел. на кв. км, которые сохранялись на Рейне и у подножия Альп, — и менее 5 чел. на кв. км почти повсеместно на востоке. Потребуется столетие, чтобы империя восстановила к 1750 году уровень конца XVI века. Отсутствие Германии во 2-й пол. XVII века было прежде всего фактом биологическим. Для восстановления XVIII века потребовались Иоганн Себастьян Бах и Моцарт.

Но наметившаяся сразу после великого кризиса Германия, которая стала основой возрождения населения в XVIII веке, была явно совершенно отличной от Германии накануне выхода из Тридцатилетней войны. Рост XVIII века был первоначально, в момент рывка последней трети XVII века, процессом восстановления. Несомненно, поэтому Германия больше росла на востоке и севере, чем на юге и в центре. Но когда восполнение потерь было обеспечено, неравномерные приращения продолжились в том же ритме. Семнадцатый век старался восстановить старую, нарушенную войной географию Германии. Восемнадцатый — строил новую географию, в полном разрыве с прежней реальностью немецкой географии. Можно было бы попытаться применить к империи модель центрифугирования дифференциальным ростом периферии и центра, который так хорошо подходит к Пиренейскому полуострову. Что такое немецкий XVIII век? Гигантское возвышение периферийных колониальных Германий в ущерб старой каролингской и лотарингской Германии. «Граница» против Tide Water («приливной волны»), писали в 1780 году американские инсургенты. Это тем более верно, поскольку неравномерность регионального развития была одновременно и признаком и фактором ускоренного роста XVIII века.