Наталья Гусева - Русский Север – прародина индославов

Ученые, изучавшие мифологию китайцев, тоже указывают на то, что на уже упоминавшейся выше северной горе Кунь-Лунь есть высочайшая колонна, поддерживающая мир. Она тонка, и по ней, как по шесту, неоднократно пытались в древности взобраться на небо. Но это было невозможно из-за скользкой ее поверхности, и пытавшимся проникнуть в рай приходилось искать обходных путей. Это мудрое указание на необходимость заслужить райское блаженство путем свершения трудных дел очень распространено в китайской философии (следует сказать между строк, что и не только в китайской). Итак, мы снова видим здесь те же мотивы: на конце этой колонны помещается свод небес северной полусферы, а колонна является продлением до небес земной оси. Дворец в долине Кунь-Лунь украшен, подобно горе Меру, множеством драгоценных камней, а прямо над ним находится небесный дворец, и это поясняется как соотнесение земного и небесного полюсов. В пятой главе четвертой части своей книги Уоррен обращается и к мифам других народов, уделяя внимание вопросу о столбе или близких ему вариантах. Так, он пишет, что в религиозных представлениях древних иранцев наличествовал образ некоего моста — Моста Чинват, который соединял небесный рай с землей. И если китайцы связывали степень греховности или заслуг человека со скользкостью небесной колонны, то иранцы полагали, что этот мост пропускает в рай лишь праведников, а под стопами грешных душ он оборачивается острым лезвием, низвергая в ад эти души.

В этой же иранской мифологии представлена и райская гора, поднимавшаяся до небес в центре главного каршвара, который, подобно индусской области горы Меру, находится на земле Северного полюса. Он именуется «Сияющий Хванирас», и о Северном полюсе говорит указание, что от его центра нет ни севера, ни юга, ни востока, ни запада, ибо это центр земли, вокруг которого расположены другие каршвары. Этот мост (переводимый и как стержень, и как луч) представляет собой идею земной и небесной оси, упирающейся в небо над головой того, кто стоит на полюсе. Это то же самое полярное дерево других мифологий. Об уходе арьев из мест Хванираса говорится, что людей вынудило к этому изменение климата, когда там настало такое время, что «теперь там зима длится десять месяцев, а лето два месяца, и они оба холодны для воды, холодны для земли и холодны для растений», как сказано в Авесте.

Исследователи, по данным Уоррена, обнаружили и в аккадской мифологии указания о том, что небо вращалось вокруг колонны, «которая соединяет небеса и землю и служит осью небесного свода. В мифологии аккадцев, как и у вавилонян и сирийцев, естьпонятие центра земли как небесной горы, вокруг которой вращается небо, но это является проявлением памяти о глубочайшей древности происхождения предков этих народов, как и всего человечества, а в более поздние эпохи сложения мифов эта гора уже стала рассматриваться как центр каждой из этих стран, что и уводило многих исследователей в сторону от правильного указания на полярное расположение этой горы, как и возвышающегося до неба из ее середины столба, или колонны, или моста. К тому же все указанные и близкие им народы полагали, что юг является антиподом этой горы, а это толкование и связь юга с царством смерти уже говорит о месте волшебной горы на севере и только там.

В мифологии Египта тоже есть указание на столб, именуемый Тат, служивший символическим определением оси мира, соединяющей небо с землей. Следует согласиться с мыслью ученого, что этот столб не мог протыкать землю, скажем, с северо-запада на юго-восток, или с востока на запад, так как светила тогда никак не могли бы вращаться вокруг его вершины, а значит, и сама такая мысль была бы просто нелепостью. Тем более что древние египтяне видели в южной горе, завершающей Южное полушарие земли, темное прибежище мертвых, а значит, предки людей должны были, или, точнее, могли появиться только с севера, где и мыслился рай. К этому Уоррен приводит цитату из египетских надписей, гласящую, что у северного ветра «светлое дыхание», и отмечает, что в вере эфиопов-христиан сохранились те же представления о северном ветре как о приносящем сладкий аромат райского сада, почему Бог и запретил Адаму поселиться в южной части этого сада, чтобы он не вдыхал этого аромата.

Почти уснувшую память человечества о своем появлении на свет в приполярных землях сохраняют наидревнейшие предания и мифы как южных, так и, главное, северных народов. В устной литературе исландцев до XIII в. сохранялись разрозненные отрывки и эпизоды из «Эдды» — героических исторических и мифологических преданий, которые были собраны воедино и стали появляться в печати после XV в., когда Исландия стала колонией Дании. Этот сборник известен как «Младшая Эдда», и в нем сохранены все главные мотивы первичной, или «Старшей Эдды». Одним из основных мотивов является предание, или миф, о великом дереве-ясене по имени Иггдрасиль. Это мировое дерево скандинавской мифологии, «ветви, ствол и три корня которого соединяют все миры» (Корни Иггдрасиля. М., 1997, с. 632). О нем в «Младшей Эдде» говорится, что там боги вершат свой суд; сучья его простерты над всем миром и поднимаются выше неба; три его корня пронизывают весь земной шар, вплоть до потока «Кипящий котел», то есть до преисподней. Центральная ось этого дерева тоже едина с осью неба и земли. Оно совпадает и с египетским столбом Тат, и с иранским «деревом всех семян», сок которого дарит бессмертие, и с крылатым деревом Зевса, чьи ветви поддерживали небо, а корни проникали в глубокую бездну, и с китайской скользкой колонной, достигающей неба богов, — все эти деревья находятся, согласно мифам, на Северном полюсе.

Поскольку данная глава нашей книги посвящена именно поиску приводимых другими авторами доказательств связи предков индоевропейцев с приполярными землями, здесь нельзя обходить вниманием разные разделы труда такого глубокого исследователя, как У. Уоррен, который привел многие линии разноплеменных свидетельств к одной локализации, проведя их взаимное сопоставление и придя уже в предпоследние годы XIX в. к выводу, который был подтвержден многими работами ученых в XX в., представляющими широкий диапазон разных ветвей и направлений науки, и, в частности, исследователями скандинавской мифологии, которая столь близка и германской. И все эти свидетельства в целом можно свести к словам Карела Чапека: «И этот открытый путь на север…» А конкретнее — к Приполярью и к Северному полюсу.

Уоррен цитирует слова греков, говоря, что «в саду Гесперид дерево, приносящее золотые яблоки, было несомненно Деревом рая, но, следуя за Эсхилом, Фересидом и Аполлодором, мы должны поместить его на далекий Север» (часть 5, гл. 6). Напомним и о финском эпосе «Калевала», в котором вершина великого дерева сближается с созвездием Большой Медведицы — такое упоминание даже не нуждается в разъяснении.