Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

О Стамбуле можно говорить в узком и широком топонимическом значении слова. В узком он применяется к части города, заключенной между заливом Золотой Рог и Мраморным морем. В широком — охватывает также пригороды, расположенные севернее Золотого Рога, из которых Бейоглу составляет самую сердцевину бывших пригородов Старого Константинополя. Самые большие из них, Галата и Пера, расположены к северу от Золотого Рога.

Du Cange . Constantinopolis Christiana. Т. I. P. 16 («Конфликты между мидийцами и греками» — это, конечно, греко-персидские войны: греческие историки предпочитали называть персов «мидийцами», и Р. Мантран следует классической традиции. На самом же деле мидийцы, предки современных курдов, лишь входили составной частью в державу персидских царей, но не были в ней «державным народом». Что касается «конфликтов греков между собой», то это, столь же несомненно, Пелопоннесская война, морские сражения в ходе которой развертывались и на Босфоре. — Ф. Н .).

Béhier L. Constantin et la fondation de Constantinople // Revue Historique. T. CXIX. 1915. P. 248 et suiv.

Крепостные стены, построенные Феодосием II в 414–447 годах, тянутся от Золотого Рога до Золотых ворот и Мраморной башни; ими можно любоваться доныне в почти первозданном виде: лишь небольшие их участки были реставрированы позднее.

Как утверждает предание, латиняне в своей жажде грабежа дошли до того, что увезли с собой даже бронзовые плитки, которыми был покрыт обелиск Константина Порфирогенита, установленный на Ипподроме.

Речь идет о Флорентийской унии, заключенной в 1439 году.

Сельджукиды, которые установили свое господство над большей частью Малой Азии в конце XI века и достигли вершины могущества в начале XIII столетия, потерпели поражение от монголов около 1250 года, в результате чего восточная часть Малой Азии оказалась под контролем монголов, но в ее западной части эмираты Сельджукидов довольно скоро вернули себе независимость.

О начале державы Османов см.: Köprülü М . F. Les Origines de l'Empire Ottoman. P., 1935.

Переправа турок на Галлипольский полуостров и утверждение их там были в значительной степени облегчены землетрясением, которое, частично разрушив город, сделало невозможным его оборону.

Мехмет II, по примеру своего предка Баязида I, предал смерти брата Ахмета, который мог бы стать ему опасным соперником. Он же положил начало традиции щедро одаривать янычар при восшествии на престол.

Barkan Ö. L . Mouvements de colonisation et peuplement d’Istanbul // Revue de la Faculté des Sciences économiques d’Istanbul. T.XI. 1949–1950.

В 1924 году Мустафа Кемаль упразднил Халифат. Султаны фактически стали использовать свой титул халифов лишь в XVIII веке, когда возросла военная угроза со стороны христианских держав. Но и до того Стамбул играл роль первого города в мусульманском мире, поскольку Османская держава простиралась от алжиро-марокканской границы до Персидского залива.

Первыми иностранными послами в Стамбуле были представители Генуи и Венеции. Франция и Англия обзавелись там посольствами в XVI веке, а голландцы — в XVII.

См. «Книгу путешествий» (« Сияхатнаме ») знаменитого турецкого писателя XVII века Эвлийи Челеби. Первый том этого сочинения посвящен исключительно описанию Стамбула и представляет для нашего исследования особую ценность.

В арабских странах Ближнего Востока и Северной Африки здания, возводимые в описываемую эпоху, воспроизводят общепринятый в Империи османский стиль, характерные образцы которого можно обнаружить и в Багдаде, и в Алеппо, и в Дамаске, и в Каире, и в Тунисе, и в Алжире, не говоря уже о Балканских странах.

Описания европейскими путешественниками Стамбула являют собой первостепенный по важности источник изучения столицы Османской империи XVI–XVII веков.

Это ему обязана своим появлением на свет одна из самых больших и самых прекрасных мечетей Стамбула, часто называемая «голубой мечетью» по преобладающей тональности фаянсовой облицовки внутренних стен. Ахмет I царствовал с 1603 по 1617 год.

Мустафа, низложенный в 1618 году; Осман II, низложенный и казненный в 1622-м; Ибрагим I, низложенный и казненный в 1648-м; Мехмет IV, низложенный в 1687-м.

Если европейское засилье в Османской империи стало очевидным только в XIX веке, то его предпосылки начали возникать примерно около 1650 года. См.: Mantran R . Istanbul dans la second moitié du XVII siècle.

Pietro della Valle . Il Pelligrino… Scritte dell’anno 1614 sin al 1626. Rome, 1650 — Traduction française: Voyage de Pietro della Valle, gentilhome romain… Paris, 1661–1664. T. 1. P. 20.

Grelot . Relation nouvelle d’un voyage de Constantinople. P., 1680. P 91, 92.

Le Brun . Voyage au Levant, trad. franç. Delft, 1700. P. 225 et suiv.

Evliya Çelebi . Seyahatname. P. 56, 57.

«Аль-Махруса» («Хранимая») — эпитет, который обычно присваивается большим мусульманским городам.

Evliya Çelebi . P. 392, 393.

Там принял смерть Осман II, первый султан, погибший от рук янычар (1622). Многие европейцы, дипломаты и военные на личном опыте познакомились с казематами этой крепости-тюрьмы.

По преданию, в первую же ночь после взятия Константинополя один шейх из окружения Мехмета II видел сон, в котором ему явился Эюб Ансари, сподвижник Пророка, павший в бою при первой осаде города мусульманами (арабами) в 670 году. Эюб открыл шейху место своей могилы. Мехмет II предпринял ее поиски, которые увенчались успехом: могила с останками святого в указанном месте была обнаружена. Султан повелел соорудить над ней надгробие, а позднее рядом с ним была возведена мечеть. Именно в этой мечети, в силу ее особой святости, султаны при восшествии на престол подпоясывались саблей, которая символизировала их могущество. Тот же сакральный характер места побуждал мусульман искать возможности обрести свой вечный покой близ гробницы святого. Мало-помалу в предместье возник пышный погребальный комплекс, а вместе с ним и ряд религиозных учреждений (мечетей, медресе, суфийских орденов). Неверным запрещалось селиться в Эюбе.

Evliya Çelebi . P. 396–408. Автор приводит любопытную легенду, объясняющую, почему предместье Эюб вообще и мечеть святого Эюба Ансари в особенности столь полюбились аистам. Дело было так. Однажды некий аист пожелал было свить гнездо на одной из стамбульских мечетей, но его спугнул необычайно громкий голос муэдзина. Тогда она (то была, говоря точнее, самка аиста), оскорбленная в материнских чувствах, на хорошем турецком языке, которым она, как немедленно выяснилось, владела в совершенстве, заявила, что отныне и впредь ни одна семья аистов не совьет себе гнезда в Стамбуле! И действительно в Стамбуле аистов нет.