Лариса Никифорова - Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии

Власть князя, в отличие от власти византийского императора, не понималась как богоданная власть, поэтому русские князья не обладали литургическим статусом, не принимали, подобно императору, участия в богослужении наравне со священниками, не имели права входа в алтарь церкви. В этом плане они были равны другим мирянам. И одновременно не равны им – находясь на хорах, князь видел происходящее в алтаре, таким образом и он сам, и само место оказывались приобщены к сакральному статусу императора [304] .

Наличие домовой церкви не было исключительной привилегией княжеского двора. Историки полагают, что на Руси XI–XII веков существовала широкая практика строительства домовых церквей, и связывают этот факт с еще не ушедшей в прошлое языческой традицией. Домашние церкви превращались в своеобразные домашние святыни, продолжая и пополняя ряд домовых святилищ [305] . При этом основные ритуалы общегосударственного характера были связаны не с домовыми церквями на княжеских дворах, но с городскими соборами. В этом плане важно не то, что на княжеских дворах стояли церкви, но то, какие церкви составляли предмет именно княжеского строительства.

Выражением культурной ориентации стало уподобление княжеского двора императорскому дворцу в Константинополе, прецедентом которого стал княжеский двор Владимира Святославича в Киеве. Княжеский двор представлял собой три каменных «дворца» рядом Десятинной церковью Богородицы [306] . Существовавшие предположения о том, что этот комплекс складывался постепенно, многими опровергается. А.И. Комеч настаивал на том, что три «дворца» возведены одновременно с церковью, как единый ансамбль, о чем свидетельствует материал – плинфа особого качества и размера, из которой сложены все эти постройки [307] . А. Поппе полагал, что этот «княжеский дворец» был подражанием византийскому императорскому дворцу Х в., в котором была домашняя церковь, посвященная Богородице, расположенная рядом с Хризотриклинием и внутренними покоями [308] . Супругой принявшего крещение Владимира Святославовича стала порфирородная принцесса Анна, сестра Византийского императора Василия II. Вместе с ней прибыли на Русь и артели каменщиков, и сама «память» об императорском дворце.

А. Поппе полагает, что церковь на дворе Владимира была посвящена не какому-то празднику (Успению или Рождеству), но Богородице, как и сообщает летопись: «Десятинная церковь Богородицы». Это и есть главный момент подражания византийскому дворцу, где роль домашней церкви играла Фаросская церковь Св. Богородицы. Кроме того, по своим архитектурным формам Десятинная церковь близка Фаросской церкви Византийского дворца [309] .

Образец для княжеского двора Владимира был одновременно и очень конкретен, и символически глубок – летописи уподобляли Владимира Константину и ветхозаветному Соломону, т. е. отсылали к прецедентам из мировой истории, из священной истории. Княжеская власть, как и княжеское строительство, становились продолжением этой традиции.

Княжеский двор Владимира послужил в свою очередь образцом для других княжеских дворов. Важнейшей приметой княжеского двора выступало Богородичное посвящение домашней церкви. На княжеских дворах сына Владимира князя Мстислава в Чернигове и Тмутаракани стояли церкви Св. Богородицы, построенные по образцу Десятинной [310] .

В дальнейшем ушло следование архитектурному типу Десятинной церкви, изменились типы храмов и способы строительства. Между тем, тип княжеского двора с Богородичной церковью сохранялся очень долго. Формирование новых городов-государств (княжеств) сопровождалось возведением княжеских дворов с церквями Богородицы во Владимире Волынском, в Галиче Червенском, в Ростове, Смоленске [311] . Наиболее существенным новшеством на княжеских дворах в.п. XI–XII веков следует считать то, что произошел переход от единого посвящения церкви Св. Богородице к посвящению праздникам– Успению, Рождеству, Благовещению – такие церкви появились на княжеских дворах Ярославля, Владимира, Суздаля, Рязани [312] .

Среди подобных дворов самым известным стал княжий двор Андрея Боголюбского близ Владимира с церковью Рождества. Церковь Успения Богородицы, заложенная Владимиром Мономахом, к этому времени уже стояла на высоком берегу Клязьмы рядом с княжеским двором, стоял уже и княжеский монастырь с церковью Покрова Богородицы. Богородичное посвящение приобрело вариативность, но, по-прежнему, подразумевало ориентацию на прецедент. Князь Андрей Боголюбский был в летописи уподоблен царю Соломону («юже бе Соломон… създал и устрои различными цатами…»), Константину и Владимиру [313] .

В этом же ряду – княжеский двор Юрия Звенигородского, сына Дмитрия Донского, с Успенским собором «на Городке» в Звенигороде; княжеский двор в Москве с домовой церковью Рождества Богородицы, церковью Благовещения, Успенской церковью (затем Успенским собором).

Основание князьями городов на порубежных землях подвластных им волостей было освящено в культурном отношении путем отсылки к прецедентам княжеских деяний, повторением топографии княжеских дворов и городов, повторением посвящений, «отчих» названий. Ипатьевская летопись уподобляет Владимир на Клязьме Владимира Мономаха, Успенскую церковь, Золотые и Серебряные ворота Киеву Ярослава Мудрого, киевским Золотым Воротам и Софийскому собору, Боголюбово – Вышгороду. Основание Владимира на Клязьме – на северо-восточных рубежах Руси, как бы воспроизводило основание князем Владимиром Святославичем Владимира Волынского на юго-западных рубежах, оба новых города семантически отсылали к Киеву Владимира Святославича. Тот же код прослеживается в основании городов Ярославом Мудрым – Юрьева на Роси на границе со степью и Юрьева на землях покоренной чуди (Тарту), в основании города Юрьева-Польского Юрием Долгоруким, Переславля Залесского и Переславля Рязанского [314] . Княжеские города, вопроизводившие топографию «отчего» города, описывались в летописях как деяния новых Соломонов и новых Константинов.

Не только Богородичные церкви стояли на княжеских дворах. Другой вариант княжеских посвящений – Бориглебские церкви на княжеском дворе в Ростове (1214) [315] , в Кидекше на княжеском дворе Юрия Долгорукова (1152). Первая церковь в на княжеском дворе в Муроме была посвящена Благовещению, вторая – Борису и Глебу [316] . На княжеском дворе в Новгороде стояла церковь Св. Николая – Николодворищенский собор. Однако, именно Богородичное посвящение церквей на княжеских дворах (и вообще княжеских церквей или главных соборов княжеских монастырей) обладало особой устойчивостью.

Ко времени сложения Московского государства выстроились прочные связи символической преемственности, включившие историю русской земли и княжескую власть в провиденциальную перспективу священной и мировой истории. Череда собственных прецедентов в этой перспективе была представлена весьма внушительно.