Надежда Пестрякова - Литературные вечера. 7-11 классы

Горячий месяц тлеет на востоке

Над одиночеством пустынных скал…

Здесь он стоял,

Здесь реял плащ широкий,

Здесь Байрона он нараспев читал.

Здесь в сизом голубином оперенье

И ночь, и море

Стлались перед ним,

Тайком, тайком приходит вдохновенье,

Проникнет в сердце —

И уйдет, как дым…

Тайком, тайком

Приходит вдохновенье,

Проникнет в сердце

И в глазах сверкнет…

Волна и ночь в размеренном движенье

Слагают ямб —

И этот ямб поет…

И с той поры, кто бродит берегами,

Средь низких лодок и пустых песков,

Тот слышит сердцем, взглядом и ушами

Раскат и россыпь пушкинских стихов…

И в каждую скалу

Проникло слово

И плещет слово

Меж плотин и дамб,

Волна бежит и убегает снова,

И в этом беге закипает ямб…

Он спал как будто. Песню ветра,

Гремя заслонкой, вел камин.

Висели звезды рядом где-то,

Между оконных крестовин.

Он сразу понял: осень, вечер,

Деревня, ссылка. Он привстал

На локоть. Вслушался: далече

Запел бубенчик и пропал.

Опять пропал! Опять хоть в спячку!

Ни книг, ни писем, ни друзей…

Вдруг слово первое враскачку

Прошлось по комнате по всей.

И на ходу, качая воздух,

То легкой рысью, то в карьер,

Шатая стены, окна, звезды,

Обозначается размер.

В его походке знаменитой

Раздольем песенной тропы

Восходят кованым копытом

Четыре тяжкие стопы.

Четыре солнца всходят разом,

Четыре бубна в уши бьют,

Четыре девы ясноглазых

В четыре голоса поют.

И песня льется, замирая,

А в ней, чиста и глубока,

То удаль русская без края,

То злая русская тоска,

Паром, скрипящий у причала,

Полынь, репейник на полях

И потерявшая начало,

Вся в рытвинах и колеях,

Дорога. Полосы косые

На верстовых ее столбах

И на шлагбаумах. Россия!

Трактиры, галки на крестах,

И деревянные деревни,

И деревянные мосты.

Россия, Русь в уборе древнем,

Живой навеки красоты!

Душа изведала отрады

Народных песен, скорбных дум,

И глушь лесов, и гор громады,

И ширь долин, и моря шум.

Писать! Слова идут, мужают

И в строе песенном плывут,

А звезды стены окружают

И в окна свет неверный льют.

Писать, писать – в стихах и в прозе!

Писать! Не то сойдешь с ума…

Вот-вот зима. Свежо. Морозит.

Зима. Ужель еще зима?

Как тесен мир! И на сердце тоска,

Когда поймешь, мечты свои оставя,

Что самодержца длинная рука

До самого Тригорского достанет,

Рука, которой письма открывать,

Которой залезать в чужие души,

Которая во сне кошмаром душит,

Рука, которой впору убивать,

Рука, которой…

Ради бога, книг,

Побольше книг! А в январе, с метелью,

Нагрянет друг, узнав за старой елью

В сугробах позабытые огни.

Пускай мороз неистовствует, лют,

Дверь настежь – о, негаданная встреча!

Еще не знает задушевный вечер,

Кого застрелят, а кого сошлют,

И что через тринадцать тяжких лет

Возок промчится снова сквозь селенья:

Приказано монаршьим повеленьем

Скорее замести мятежный след,

Сослать навек!

На столе пирог и кружка.

За окном метель метет.

Тихо русская старушка

Песню Пушкину поет.

Сколько раз уж песню эту

Довелось ему слыхать!

Почему ж лица поэта

За ладонью не видать?

Почему глаза он прячет:

Или очи режет свет?

Почему, как мальчик, плачет,

Песню слушая, поэт?

На опущенных ресницах

Слезы видно почему?

Жаль синицы? Жаль девицы?

Или жаль себя ему?

Нет, иная это жалость.

И совсем не оттого

Плачет он, и сердце сжалось,

Как от боли, у него.

Жаль напевов этих милых,

С детства близких и родных.

Жаль, что больше он не в силах

Слышать их и верить в них.

Песни жаль!.. И он рукою

Слезы прячет, как дитя.

…Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя.

Притихли окрестные пущи,

Прижавшись к речным берегам.

К опальному Пушкину Пущин

Летит по российским снегам!

Дорогою стылой и вьюжной

Летит, гордым духом паря.

Воистину: верная дружба

Сильнее указов царя.

Не грянут литавры и пушки

Солидным державным баском.

Но выбежит радостный Пушкин

На лютый мороз босиком

И ахнет: под снежною тучей

Застыл перед самым крыльцом,

Как вихрь, как голландец летучий

Возок с голубым бубенцом!

Уже друзей не досчитаться

На перекличке. Черный год!

Суровый год! И, может статься,

Его уж близится черед?

В эту ночь без темноты

Встречусь у Невы

С тем,

Кто с богом был на «ты»,

А с царем – на «вы».

Будет речь его проста,

Как пейзаж ночной:

«На творение Петра

посмотри со мной!».

Будет каждая стена

Четкой, словно днем…

Это целая страна

В городе одном.

Гневен каменный язык,

Это ярости дневник,

Летопись любви.

Хоть на клочья изорви —

Вписано навек.

Как из рамы, из Невы

Смотрит прошлый век.

Крепость – росчерком пера,

Шпиль в изломах весь…

«Здесь почти что нет Петра,

Павла слишком здесь».

Пушкин молча постоит,

Вдруг из забытья: