Валерий Турчин - «Образ двадцатого… В прошлом и настоящем»

История взаимодействия искусства и машинной технологии в буржуазном обществе XX века — драматична; взгляды художников колебались от фетишизации до глубокого пессимизма. Ностальгия по «орнаменту и стильности» нередко прерывала авангардистские изыскания в области конструирования «машинообразных» форм, стоит только вспомнить стиль модерн, ар деко и, наконец, современный «ретро-дизайн». Наряду с апологетами индустриальной эры, тотальной машинизации постоянно выступали сомневающиеся в том, нужно ли приносить человека в жертву техническому прогрессу, понятому абстрактно. В популярной форме это настроение выразил Чарли Чаплин, комментируя своего «Диктатора»: «...больше, чем в машинах, мы нуждаемся в человечности». Против тотальной машинизации выступал архитектор Ф.Л. Райт, популярность идей которого, этого «американца среди американцев», в США, да и в Европе была исключительно велика. Он писал, что «художник должен дать работу машине, которую та может хорошо выполнить», не более того. О. Хаксли в романе «О дивный новый мир» (1932) с иронией писал о живописи, которую «делают на фабриках». Философская традиция экзистенциализма, влиятельная в кругах зарубежной художественной интеллигенции, стремилась спасти Человека (да, именно с большой буквы!) от трагической ситуации современности, ее урбанизма, техницизма, бездушия. Под влиянием Сартра меняется искусство Джакометти — нам становится понятен его трагический язык, печальные тени людей, словно гонимых по «человеческой пустыне».

Битва машин во Второй мировой войне, атомные взрывы в Хиросиме и Нагасаки вызвали «шок», неприятие техники, служащей варварству. Многие течения идеологической мысли и сегодня, начиная с хиппи, выражают протест против «неверного» пути современной цивилизации. Они создали свои «стили» в искусстве, полностью игнорирующие техницизм, рисующие в психоделическом трансе диковинные цветы и символы любви. Свое искусство создают «зеленые» в ФРГ, его условно можно назвать «экологическим».

Фатальный техницизм шпенглерианского типа уже мало кого удовлетворяет; многие мифы развенчаны. Классовые противоречия вскрывают сущность техницизма как следствия капиталистического разделения труда, частной собственности на средства производства, саморазрушения личности. Техника представляется «феодализмом» при капитализме, как ни парадоксально это может прозвучать. Она подавляет, коллективно угнетает.

Экономические кризисы (достаточно вспомнить впечатляющий 1929 год) также ставили под сомнение идеологию техницизма. Характерно, что в 1931 году появился первый фильм о Франкенштейне. Потом эта тема не сходила с экрана; один из последних примеров авангардистских решений этой темы — стереоскопическая лента «Мясо для Франкенштейна» (1974) Э. Уорхола. Искусственный человек несет гибель другим, могущество разума приобретает мрачную окраску.

И все же вслед за Л. Мамфордом можно воскликнуть: «Мы живем в интересном мире!» Путь Жюля Верна, путь Герберта Уэллса, путь Рея Брэдбери широк и дает богатую пищу для размышлений. Во взаимоотношениях «машины» и «искусства» есть своя «романтика», своя «логика». Учтем, что экономические, научные и технические ресурсы капитализма и по сегодняшний день исключительно велики; он еще исторически не «выработал» сам себя, во многом предлагает поучительные примеры. Конечно, они будут оказывать воздействие на мировоззрение западного человека, его чувства, художественные склонности.

Садимся ли мы в «Дождящее такси» Дали или смотрим из салона авто на Ниццу глазами Матисса, видим ли как демонстрирует смятые компрессом кузова Сезар или как сверкает новенький «Мерседес 300 СЕ», на котором въехал на выставку «Документа 8» Анчи Леччиа и там его и оставил как экспонат, глядим на блестящие поверхности машин у американских фотореалистов или проезжаем по «Новой Москве» Ю. Пименова рядом с рыжеволосой красавицей, мы чувствуем, что нам назойливо напоминают о том, о чем, казалось, и напоминать не стоит...

Экипаж на колесах давно стал реальностью. И если некогда Поль Синьяк в Сен-Тропе расписывал паунтилью свои яхты, то уже Соня Долоне-Терк в 1925 году раскрасила геометрическим узором свой автомобиль, чтобы указать, что это собственность художницы. Есть рукодельники, которые наносят на кузова своих экипажей рисунки цветочков или голых див, обклеивают авто ракушками и пишут стихи. Автобусы с рекламными образами курсируют по многим странам мира. Поскольку автомобиль, как и фотоаппарат, стал повседневной реальностью быта, то каждому легко понять, какой «вклад» внес тот или другой мастер, его изображая или украшая. Критерий понимания современного искусства тут брошен в толпу. Старые кузова, никель, клапаны, стекла разных конфигураций, пневматические шины, торговые рекламные плакаты вызывают не меньше любопытства, чем разломанные скрипки Пикассо или сюрреалистические ребусы. Новые модели или новые «измы»? Что важнее? Кажется, если на странице 1 написать историю «стальных лошадок», а на следующей странице воссоздать прошлое искусство XX столетия и затем закрыть тетрадь, то многие строчки справа и слева совпадут, вплоть до знаков. Все кажется интересным и взаимосвязанным. Каждому «изму» будет соответствовать свой образ механического экипажа на колесах.

В художественных культурах, бывает, образуются таинственные связи между отдельными объектами, вещами, явлениями природы и человеком, что определяет стиль жизни и, естественно, стили искусства. Так, характерны пирамиды для исторического пейзажа Египта, керамические сосуды для вина в греческом доме, колесницы и поля саркофагов для Рима, рыцарские доспехи и крест из слоновой кости для христианской Западной Европы во времена Средневековья... К подобным соответствиям, заканчивая их список сегодняшним днем, можно смело добавить и еще одно: автомобиль в XX столетии. И нас, право, все поймут, кроме тех, конечно, кто погиб или был изувечен под колесами. Эта «молодая» машина родилась почти что с веком, их юные годы совпали.

Запах бензина пьянит, как алкоголь, к нему прибавляются шум большого города, волшебство движения и чувство власти над сложным механизмом, престиж и спорт, роскошь и опасность, удобства и красота, поиск приключений и любовь (потерять невинность на заднем сиденье авто — просто «классика» жанра!), комфорт и травмы, мечта и свобода... Есть своеобразная музыка в словах «Опель» и «Бьюик», «Шевроле» и «Кадиллак», «Крайслер» и «Мерседес», «Альфа Ромео» и «Рено», «Додж» и «Роллс-Ройс». Названия этих марок и производящих их фирм знакомы всем и являются понятными символами новейшей цивилизации. Они интригуют не меньше, чем «футуризм», «дадаизм», «сюрреализм» и «поп-арт».