Иван Полуянов - Деревенские святцы

Сряжалась весна с просинца, с бокогрея сулилась, так приди же, приди…

Весну «окликали», лето «вызывали»:

Веснянки, величавы, протяжны, пелись хором. В них надежды на перемены к теплу, зиме заклятье — шибче б ей под гору катиться, назад не вертаться постылым холодом.

Для обширных районов России Авдотья — предмостье сельскохозяйственного года, первая встреча весны. Закономерно ее сопровождал хоровод предсказаний.

«На плющиху погоже — все лето пригоже».

«Авдотья красна — и весна красна».

«Курочка в Евдокеи напьется, овечка на Егорья (6 мая) наестся».

«День Евдокеи красный — на огурцы и грузди».

«Погода ясна — уродится рожь, и пшеница, и травы».

А если солнце «Авдотья смотрит», то есть косо, неприветливо, разгулялась в полях свистунья?

«Весновка ясна и морозна — к недороду».

«Коли на Евдокею холодно, скот кормить лишних две недели».

«Смотри лето по Евдокеи: на Евдокею снег с дождем — к мокрому лету, а мороз и северный ветер — к лету холодному».

«Полдня не будет ветра, а после полудня подует, то первая половина лета будет хорошая, а после от ветра осыплется хлеб…»

Не дадим зерну пропасть, раньше жито выжнем!

«Новичок (молодой месяц) под Евдокею с дождем — быть лету мокрому».

Отвечали деревенские святцы на запросы пастухов и огородников, пахарей и жниц, вооружая надеждами на будущее, отнюдь не безоблачное, в трудах и тревогах.

«Пришли Евдокеи — мужику затеи, соху точить, борону чинить».

Серпам подновлена насечка, упряжь для пахоты готова, займемся остальным, чтобы хоть завтра коня в борозду.

У кого ни кола ни двора, нанимайся, бобыль, в работники. По окончании зимних работ шло рукобитье о новых договорах. Кто условливался батрачить по Петров день, сенокосную страду; кто по Егорья холодного, до зимы. Сдавались в аренду пахотные угодья, сенокосы. Землю — исполу обычно: половину урожая — хозяину угодий за пользование, половину — арендатору. «Ряды на Евдокию» кое-кого устраивали: не паши, не жни, к осени, глядишь, о хлебе нет печали.

В селениях Беломорья, где источник благосостояния семей — зверобойный и рыбацкий промысел, присловие иное: «Пришли Евдокеи — рыбакам новые затеи». Успевай с починкой старых сетей, плети новые. Пора готовиться к мурманской путине. На Мурмане поморы промышляли лучшую рыбу: треску, зубатку.

Здесь, в Поморье, и приметы свои.

«С Евдокеи ворона больно шибко кричит — весна скоро».

«На Евдокею через дорогу перенос снега — весну жди крутую».

«Если на Евдокею вода, то на Егорья вешнего еще будет в реках лед».

С устными календарями перекликались месяцесловы «калик перехожих». Их календарь тесно увязывался с церковными святцами, каждому дню соответствовало краткое или расширенное песнопение.

Кормились калики подаянием, и мало кто не вынесет им пирога, не зазовет откушать, когда заведут под окнами:

Холщовые сумы, рубища, лапти, седина волос, заунывные голоса, древние распевы и не всем понятная речь — производили калики впечатление неизгладимое.

Исполняли они былины, исторические сказанья, в основном же — молитвы, псалмы, стихотворные переложения житий святых. Допустим, ко дню весновки:

Или:

15 марта — Федот вешний.

Устные численники без промедления уточняли: «Федот, да не тот (будет летний, хлеборобу угодный)». «Снег мужику серебра дороже» — в сроки, опытом определенные. Земля пробуждается, и когда кругом проталины, то снегопады, вьюги не к добру. «На Федота занос — пойдет скот на снос». Поддержка одной из примет Авдотьи: «Снег помело — сарай наголо». Берегись впереди недорода на травы!

От калик перехожих слышала деревня:

Надо полагать, ребятишки таращили глазенки, ахали сердобольные старухи: «Господи-Сусе, эки страсти народ сносил, мы-то живем ровно у Христа за пазухой!»

17 марта — преподобный Герасим — апостол Вологодского края.

В устных календарях — грачевник.

«Грач зиму расклевал». «Грач на горе, так и весна на дворе».

С малолетства в деревнях заучивали:

«Грач прилетел — через месяц снег сойдет».

«Грачи сели в гнезда — через три недели на сев».

«Грачи играют — к хорошей погоде; с криком вьются, сядут на гнезда и опять взовьются — погода переменится».

Да мимо нашей деревни махали черные птицы крыльями: лес и безлюдье, пашни точно заплатки, с них не прохарчиться. Торопились вестники весны на полевой простор, к школе на березы, занять гнездами тополя у сельской больнички.

В глубинные слои месяцесловов погружает поверье: «Герасим на Русь грачей ведет, с Руси кикимор выгоняет».

Став союзом разнородных племен, Русь явилась миру страной многоверия и многобожия, что раздробляло его духовные силы, было чревато распадом. Крещение Руси в 988 году сделало решительный приступ к упрочению единства — земли, власти, веры. Землю терзали вражеские нашествия, власть, слабея, шаталась, но вера была неколебима. Велика роль христианства в спасении нравственных начал в кровавое безвременье татаро-монгольского ига. Какие бы ни выпадали испытания: междоусобные войны, мятежи, смуты, — верой, порой единственно ею, терпели поражение духи зла, раздоров, братоубийственных браней.

Язычество далеко не сразу себя исчерпало. И столетия спустя после принятия христианства его носители обитали по глухим углам. На Вологодчине за болотными хлябями, среди таежных дебрей существовали мелкие племена, такие, как тойма, коротай, о которых упоминается в старинных документах. Вероятно, подобные вкрапления имелись у соседей, в Костромской, Ярославской стороне. «Нехристи», «поганые» — порицались церковью приверженцы обычаев предков, упрямо отстаивавших древний уклад и тысячелетнюю обрядность даже с крестом на вороту.