Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире

Неудивительно, что правители Швеции и Руси в X веке следовали завету Одина. Возможно, они принадлежали одному роду — роду Инглингов, а родоначальником этого рода считался предок Фрейра — Один.

Удивительно другое: прямой потомок Одина, его сын Бальдр, был сожжен по всем правилам — со всем имуществом и даже с женой — на костре, разведенном на его собственной ладье, но ладья эта отправилась не в Вальхаллу (ведь сами похороны проходили в Асгарде), а в мрачную преисподнюю — Хель.

Когда Бальдр погиб, боги онемели от ужаса и горя — ведь его смерть знаменовала час Гибели богов. Когда после нескончаемых рыданий они обрели разум, мать Бальдра Фригг спросила, кто поедет дорогой мертвых в Хель, чтобы предложить смерти-великанше выкуп за Бальдра: может быть, Хель отпустит его в Асгард. Тогда сын Одина Хермод оседлал восьминогого скакуна Слейпнира и помчался в нижнее царство мертвых.

Боги же приступили к погребению Бальдра. Они вынесли тело к морю и хотели водрузить его на ладью, где должен был гореть погребальный костер. Но ладья была так велика, что они не могли столкнуть ее в море. Пришлось послать в Ётунхейм, окраинное обиталище великанов-ётунов, за великаншей Хюрроккин. Ее имя значит «сморщенная от огня», и она, должно быть, имела отношение к обряду сожжения. Хюрроккин явилась верхом на волке, а поводьями ее были змеи. Один велел четырем берсеркам держать «коня» Хюрроккин под уздцы, но те не могли удержать волка, пока не повалили его наземь. Великанша же подошла к ладье и так толкнула корабль, что искры посыпались из катков, а земля содрогнулась: ладья же закачалась на волнах. Эта услуга богам чуть было не погубила великаншу, ибо Тор разгневался и занес свой молот, но боги упросили громовника пощадить Хюрроккин.

Затем тело Бальдра перенесли на ладью. Увидев мужа на погребальном костре, жена Бальдра Нанна упала замертво — у нее разорвалось от горя сердце. Ее положили на погребальный костер рядом с Бальдром. Когда костер зажгли, Тор освятил его своим молотом, который был символом священного небесного огня. В этот момент у ног громовника пробегал некий карлик по имени Лит, что значит «цветной», и бог толкнул его ногой в костер — Бальдру нужны были слуги на том свете. Коня Бальдра в полной узде также сожгли вместе с ним. А Один положил на костер волшебное кольцо Драупнир, но что он сказал при этом на ухо сыну, не узнает никто.

Почему боги, согласно «Младшей Эдде», не вытащили ладью на сушу, чтобы установить на костер, а, наоборот, спустили в море? Дело в том, что для мифологического рассказа важна была идея загробного путешествия, странствия Бальдра сначала через воды мирового океана, отделявшего Асгард и Мидгард от внешнего мира чудовищ и преисподней, а потом, уже на взнузданном коне, ко двору Хель. Это значит, что сожжение умершего не обязательно приводило к путешествию на небо: путь с погребального костра (или на ладье с горящим погребальным костром, как у Бальдра) мог вести в преисподнюю — «вниз и к северу».

Повествование Снорри завершает описанием пышных похорон.

Все роды сверхъестественных существ собрались у погребального костра Бальдра. Конечно, первыми были Один и Фригг, а с ними валькирии и вещие вороны Отца богов. Фрейр подъехал на колеснице, запряженной вепрем Золотая Щетина, а Хеймдалль — верхом на коне Золотая Челка. Фрейя правила повозкой, в которую были запряжены ее кошки. Явились даже инеистые великаны и горные исполины, ведь они были родичами богам. Корабль с пылающим костром отплыл в море к жилищу Хель на Берегу Мертвых.

Хермод же девять ночей скакал без передышки сумрачными долинами, пока не подъехал к реке Гьёлль. Дева Модгуд, стерегущая крытый золотом мост, как положено, спросила Хермода об имени и какого он роду: пять полчищ мертвецов не производили такого грохота, когда проезжали днем раньше по этому мосту, да и лицом всадник не похож на мертвого. Хермод отвечал, что он разыскивает Бальдра. Тогда Модгуд сказала, что Бальдр проезжал по мосту в Хель, а дорога туда ведет «вниз и к северу».

Наконец Хермод добрался до решетчатых Ворот Мертвых и пришпорил Слейпнира: чудесный конь перескочил через преграду, даже не задев ее. Тут Хермод спешился и вступил в палаты Хель. Там он увидел брата, сидящего на почетном месте. Бог остается богом и в преисподней; мы помним, как заботливо для него было наварено пиво и котел накрыт щитом, чтобы напиток не выдыхался. Нашлось место в покоях и для Хермода. Заночевав в мрачном жилище Хель, наутро он принялся просить хозяйку мертвых отпустить с ним Бальдра — ведь не только боги, но и все живое оплакивает его смерть. Великанша же сказала, что отпустит бога, если действительно ни одно живое существо не воспротивится его возвращению из Хель. Бальдр проводил Хермода из палат и, как положено, передал дары в царство богов: Одину он послал его кольцо Драупнир, Нанна же отправила Фригг свой плат, а ее служанке Фулле — перстень.

Хермод пустился в обратный путь и рассказал в Асгарде о трудной задаче, которую задала ему Хель. Боги тут же разослали гонцов во все стороны, призывая весь свет оплакивать Бальдра. И правда, весь мир зарыдал — мы до сих пор можем видеть эти слезы даже на камне или металле, когда их приносишь с холода в тепло. Лишь одна старуха-великанша, сидящая в пещере, сказала, что она оплакивает Бальдра «сухими слезами»: он ей не нужен ни живой ни мертвый, и пусть хранит его Хель. Имя этой старухи было Тёкк, что значило «благодарность». На такую издевку могло быть способно лишь одно существо, умеющее менять пол, — это был Локи.

Бальдр не стал воскресающим богом, хотя имел все признаки умирающего бога растительности: копье, которым его сразил, забавляясь его неуязвимостью, брат Хёд, было сделано из омелы — растения-паразита, поражающего деревья, в том числе священные дубы.

Другому мифологическому герою, относящемуся к роду богатырей нартов, повезло больше, чем Бальдру.

У осетин владыка загробного мира — Барастыр. Однажды он отпускает на побывку домой одного из убитых сыновей нарта Урызмага. Тот отправляется в путь на коне отца Аслане, но подковы коня приделаны задом наперед, чтобы другие мертвецы не пошли за ним.

Без разрешения Барастыра никто не может ни попасть в загробный мир, ни выйти оттуда. По его распоряжению женщина-страж открывает железные ворота (но делает это только до заката солнца — поэтому осетины хоронят до заката). Барастыр отправляет умерших в ад или рай в соответствии с их деяниями на земле. В центре загробного мира расположен рай Дзанат. Он представляет собой цветущий сад, в котором роскошно одетые молодые люди со своими женами и детьми сидят за золотыми столами, уставленными неиссякающими яствами и напитками. Дзанат обнесен золотой каменной оградой с золотыми воротами, которые открываются по распоряжению Барастыра. Ключ от замка, запирающего ад — Зындон, также находится у Барастыра. Здесь умершие подвергаются наказанию соответственно совершенным им проступкам (сдирание кожи с головы, выдергивание ногтей, ослепление и т. д.).