Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире

Продвигаясь дальше, Эней увидел старца Харона, которого годы не лишают божественной мощи — он перевозит души через Стигийские болота. Толпы душ стенали на берегу: то были души непогребенных. С печалью увидел Эней тень погибшего спутника, убитого разбойниками, тот молил героя совершить обряд по возвращении из Орка. Сивилла утешила страждущую душу: боги явят знамение окрестным жителям, чтобы они похоронили его тело.

Харон же заметил живого, приближающегося с оружием, и отказался перевозить его, как некогда он перевез Геракла и Тесея с Пирифоем — ведь первый увел из преисподней Кербера, а вторые решились похитить самое Персефону. Но сивилла утешила сурового перевозчика, и когда вместо мелкой монеты он увидел золотую ветвь, то стал сговорчив.

На другом берегу их встретил лай Кербера, рвущийся из трех глоток, но в пасти полетели лепешки со снотворным, брошенные сивиллой, и страшный сторож уснул. Герой двинулся в глубь преисподней и услышал плач младенцев, что были отняты роком от материнской груди. Рядом ждали суда Миноса погибшие от ложных наветов. Далее в унылом приюте обитали самоубийцы — им суждены были болота Стикса. В поля скорби приходят те, кто погиб от несчастной любви: и после смерти их души, тоскуя, бродят по миртовому лесу. Эней увидел здесь и оставленную им Дидону, которая с гневом и болью смотрела на героя. Напрасно он ссылался на волю богов, что заставила его покинуть землю Дидоны — ее призрак бежал от изменника.

Далее находилось прибежище павших героев. Троянцы со стенаниями обступили Энея. Ахейцы же при виде его доспехов готовы были с ужасом бежать, как они бежали под Троей.

Среди троянцев Эней встречает Деифоба, ставшего мужем Елены после смерти Париса. Его тело было изуродовано, хотя Эней воздал Деифобу погребальные почести как погибшему в бою с ахейцами, воздвигнув курган без погребения — кенотаф. Деифоб поведал о предательстве Елены: в ночь, когда троянцы внесли коня в город, спартанка спрятала все оружие в доме мужа, и тот оказался беззащитным перед нападающими.

Сивилла должна была напомнить Энею о том, что время в Орке скоротечно — нужно спешить к Анхису. Им следует пойти по пути направо, где край блаженных Элисиум, налево же (как на картине Полигнота) располагается Тартар, куда идут на казнь нечестивцы.

Эней взглянул вниз налево и увидел в пропасти город, окруженный тройной стеной, и огненный бурный поток Флегетона. В городе на железной башне в кровавой одежде сидит страж — одна из фурий — Тисифона. Из-за стен доносится стон, звон кандалов и беспрерывный свист плетей. Эней, ужаснувшийся услышанному, вопрошает сивиллу о муках, что происходят за стеной. Та отвечает, что место казни недоступно смертным, но Геката позволила посмотреть на муки: Радамант осуждает там на казнь злодеев, Тисифона хлещет бичом, призывая сестер — фурий, что подносят к их лицам змей. Бездна Тартара вдвое превосходит высоту горы Олимп, где обитают боги. На дне корчится в муках племя титанов, низвергнутых в Тартар после войны с богами. Там же оказался царь Элиды Салмоней, который хотел подражать самому Зевсу и требовал поклонения себе как богу. Там был и виденный Одиссеем Титий — коршун терзал его вечно отрастающую плоть. Герои-лапифы Иксион, покусившийся на Геру, и Пирифой, пытавшийся похитить самое Прозерпину, испытывали здесь повседневный ужас, который в других мифах составляет загробную муку Тантала. Над ними висит камень, готовый вот-вот сорваться. Золотые ложа и драгоценные яства были разложены перед ними, но фурии не давали и прикоснуться к еде.

Сивилла отказывается перечислять казни тех, кто при жизни преследовал братьев, ударил отца, был корыстолюбив и бесчестен с зависимыми людьми — клиентами, кто был убит за то, что обесчестил брачное ложе или восстал на царя, изменяя присяге. Среди них прикованный к стене Тесей, который чуть было не похитил Прозерпину, чтобы отдать ее в жены Пирифою. Там же стенает отец Иксиона Флегий, поджегший дельфийский храм. Но сивилла и Эней должны продолжать путь: у высоких ворот герой окропляет свое тело водой, чтобы чистым войти в Элисиум, как в храм, а к дверям прибивает священный фетиш — золотую ветвь.

Элисиум (Элизиум), где, согласно греческой традиции, правит Крон, расположен рядом с владениями Аида и, хотя вход в него находится у реки Памяти, ничего общего с Аидом не имеет. Это счастливая земля незаходящего солнца, где нет ни холода, ни снега и где не прекращаются игры, музыка и пиры. Обитатели Элисиума, если пожелают, могут повторно родиться на земле.

Неподалеку от Элисиума находятся Острова Блаженных, куда попадают только те, кто трижды испытал перевоплощение в обоих мирах. Некоторые говорят, что счастливый остров — это остров Левка в Понте Эвксинском. Этот лесистый остров полон диких и прирученных зверей, на нем живут тени Ахилла и Елены, устраивающие пиры и читающие героям посвященные им гомеровские стихи. По орфической традиции Крон примирился с Зевсом и правит на Островах Блаженных. Отсюда возникло представление о царствовании Крона как счастливом и благодатном времени. Менелай, зять Зевса, за это родство был избавлен богами от смерти и удостоен вечного блаженства в Элисиуме:

У Гесиода (Теогония. 310–312, 769–773) Элисиум — Острова Блаженных, где земля родит трижды в год: туда некоторые герои попадают после смерти (у Гомера туда отправляется избавленный от смерти Менелай).

Эней же с сивиллой из Тартара вступили в «радостный край», где

Представления о Елисейских полях — пережиток древнего общеиндоевропейского мифа о загробном мире как пастбище, где привольно пасут свои стада мирные скотоводы. Но быт античных блаженных связан уже с представлениями о достойном времяпрепровождении в палестрах и состязаниях колесничих. Недаром цитированную Вторую Олимпийскую песнь об Островах Блаженных Пиндар посвятил победителю в состязаниях колесниц. Фракийский пророк — это Орфей, мифический певец из Фракии; он почитался не только как волшебный певец, чьи песни покорили даже Аид, но и как основатель мистерий, связанных с учением о метемпсихозе и очищении душ.