Игорь Лебедев - Шут и Иов

После 1818 г. узник острова стал молчалив, начинал фразу и не заканчивал ее. С весны 1820 г. впервые с 1815 г. „император“ вдруг стал работать физически, впрягался в тачки, возил землю, чуть было не заставил работать оставшихся дам, решил вырыть небольшие пруды.

В сентябре 1819 г. на остров приезжает врач Антомарки с двумя священниками, посланными дядей Наполеона кардиналом Фешем из Рима. Лавочник Ревар появляется в Италии (Верона) неслучайно. В Риме во дворце на виа Джулиа живет сударыня-мать с братом-кардиналом, сестра Полина. А в Париже Мария-Луиза, жена Наполеона, мать его „Орленка“. Еще в августе 1818 г. гофмаршал Бертран пишет письмо семье Бонапартов в Рим с просьбой прислать католического священника. Настоящему Наполеону священник был не нужен, он презирал монахов и мыслил как агностик. Подобные акции являлись приготовлением для прибытия Робо. Была посвящена и жена Бертрана (которую „император“ хотел сделать своей любовницей, но та проявила „удивительную моральную стойкость“),

В конце 1818 г. в письме одной своей подруге она писала: „Победа! Наполеон покинул остров“. Отвергнутый генеральшей, „император“ нашел себе другую забаву. Когда он выходил за пределы Лонгвуда, в саду оставался слуга, одетый, как и хозяин, в халат, красные домашние туфли и широкую шляпу, чтобы провести английского караульного офицера.

Историки уже давно отметили, что отбор, произведенный кардиналом Феше, какой-то странный. Личный врач Наполеона, бывший с ним на Эльбе и в период „Ста дней“ — Форо де Борегар вызывался ехать, но ему под благовидным предлогом отказали. А приехали на Св. Елену 30-летний врач Антомарки, никогда не имевший никаких до этого дел с Бонапартом; Антонио Буонавита, больной 75-летний старик, почти всю жизнь проведший священником в Мексике, и полуграмотный Анджело Виньяги.

Такие странности, между прочим, Б. Вейдер и Д. Хэпгуд объясняют тем, что кардинал и мать были уверены, что Наполеона уже нет на острове, так как „оба они находились под влиянием немецкой ясновидящей“. Тем временем Антомарки обращался к „Императору“ на „вы“, без привычного „Ваше Величество“, чем шокировал оставшихся приближенных (по разным, естественно, причинам). Но Робо не расстраивался и продолжал работать в саду, где в 12 часов плотно завтракал, выпивая по-крестьянски бутылку вина. И продолжал забавляться.

Виньяги оказался одного роста с „Императором“, и тот заставлял его одеваться в такую же одежду и усаживал Виньяги у окна. Когда офицер приближался к дому, ему было приказано внезапно поворачиваться лицом к англичанину, чтобы тот увидел, как над ним потешаются. Вскоре поле таинственного появления „торговца Ревара“ в Вероне, в марте 1819 г. в Эк-Ля-Шанель союзные монархи единодушно проголосовали за пожизненное изгнание Наполеона, т. е. „вечное поселение“ среди океана. И именно Александр I редактировал резолюцию с подтверждением пожизненной ссылки, он был и „душой“ этого решения. Наполеон должен был исчезнуть, формально умереть на острове. Как уже выше говорилось, „процесс пошел“, и стремительно с 18 сентября 1820 г.

„Императора“ как бы поджаривают на медленном огне, но огонь разгорался, дозы увеличивались, Робо стал заговариваться. Окружающие „скромно“ упоминают в своих записках, что „Его Величество“ иногда говорит чепуху».

Дело надо было скорее завершать: в конце концов, ему дали под видом лекарства уже знакомую хлористую ртуть. Но, если английские врачи прописывали своим пациентам (которых, разумеется, не травили почти постоянно в течение 8 месяцев) 2 кристалла, а немцы 1, то здесь бедный «император» получил все 10 кристаллов. Надо сказать, синдром хронического (а не моментального) отравления мышьяком был идентифицирован лишь в 1930 г. в одной из работ в Германии. По подсчетам Б. Вейдера, всего за 8 месяцев «Император» получил около 30 (!) порций.

До своей смерти «Император» все время толстел (настоящий Наполеон до своего отъезда тоже от бездействия и малых доз), а тучность — один из симптомов постепенного мышьячного отравления. В то время как от рака (официальный диагноз) человек, как известно, худеет. Причём если одновременно применять каломель (раствор хлористом ртути), а ее «Императору» давали, то при вскрытии и вовсе будет невозможно обнаружить следы мышьяка. Идеальное преступление.

5 мая 1821 г. в 5 часов 49 минут тот, кто считался покорителем Европы и Египта, закончил свой земной путь [45] Официальный французский «Монитор» 7 июля 1821 г. отозвался на кончину лишь одной строчкой: «английские газеты сообщают о смерти Наполеона». . У постели умирающего, помимо Монтолона, Маршана, Бертрана, стоял и прослуживший «императору» 18 месяцев Антомарки. Он предложил исследовать мозг, но англичане «почему-то» живо запротестовали.

Тело покойного одели в форму егерей императорской гвардии: белую рубашку с кисейным белым галстуком, поверх него черный шелковый воротник, белые шелковые чулки, белое трико, такого же цвета сюртук, зеленый мундир с красными обшлагами, украшенный орденом Почетного легиона. И, что важно, в форме егеря гвардии его видели сотни англичан перед отплытием на Св. Елену в 1815 г., что и было описано во всех европейских газетах.

Почему Наполеон неожиданно выбрал из всего многообразия форм французской армии мундир, цвет, доминирующий в мундирах русской армии? Не обращался ли он сразу с этим к Александру с немой просьбой спасти его, выказав милость, и дать ему возможность незаметно жить около своего сына? Во всяком случае, до 1823 г. Ревер из Вероны жил тихо, незаметно, дела торгового реально не вел, а деньги имел.

Но наступает август этого года. В далеком от Италии Петербурге 16 числа Александр I подписывает тайный до времени манифест о Николае как наследнике [46] Именно после рождения первого сына Николая, будущего Александра II, воспитателем у которого будет Жуковский. , и приводит в действие маховик событий, сообщает о будущей судьбе юному Николаю, выбирает Таганрог. В это время исчезает из Вероны Бонапарт. 23 августа, по поздним показаниям Петруччи, компаньона Ревера, последний получает некое послание, которое его приводит в сильное возбуждение. Он быстро готовится к отъезду. Ревер вручает Петруччи пергаментный пакет с сургучной печатью и говорит: «Если через 3 месяца я не вернусь, отвези это письмо королю Франции. Он вознаградит вас за эту услугу».

Но вскоре из Парижа приехали соответствующие люди, ликвидировали лавку и заплатили за письмо (а точнее, за молчание) 100 000 золотых. Петруччи молчал 30 лет, и лишь после восшествия на престол Франции императора Наполеона III под присягой рассказал все веронским властям, он был уверен, что его хозяином был сам Бонапарт. Развязка наступила 4 сентября 1823 г. в Вене, в Шенбруннском дворце. В это время там находился больной скарлатиной сын Бонапарта. Под таким неотразимым предлогом заманили императора в место обитания «Его Апостолического Величества» австрийского монарха Франца — место, по эзотерическим канонам, как уже говорилось выше, особое.