Питер Макиннис - Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей

Разговор о странных, необычайных реликвиях привел к тому, что было упомянуто сердце одного из французских королей, которое хранили в Нунэме в серебряном ларце. Доктор Баклэнд, разглядывая его, воскликнул: «Много престранных вещей довелось мне уже отведать, а вот сердце короля ни разу не ел!» — и прежде, чем хотя бы кто-то успел остановить его, он жадно заглотил эту драгоценную реликвию, так что она оказалась навеки утрачена.

Баклэнд, как и целый ряд исследователей-врачей, которых мы еще встретим по ходу повествования, был готов подвергнуть риску себя самого, однако все же куда больше было на свете тех, кто предпочитал травить других. И с некоторыми из них мы сейчас и познакомимся.

Если бы в Англии во времена Джейн Остин жили и работали несколько Лукуст, все было бы отнюдь не так патриархально, как она описала, — слишком уж у многих в те годы была потребность в услугах подобного сорта,. Так, в том же номере газеты «Таймс» за 1859 год, где рецензировалась книга Чарлза Дарвина «Происхождение видов», можно было прочесть и рассчитанную на развлечение читателей заметку из зала суда по бракоразводным делам, которая позволяет составить представление о том, на что приходилось пускаться тогда супругам, желавшим развестись. Требовалось приводить целые толпы свидетелей, готовых рассказать судьям, как они якобы своими собственными глазами лицезрели, что именно обе стороны проделывали в парке, да еще и в полуодетом виде… Только тогда судейские умы могли прийти к одному-единственному, непреложному выводу: в кустах восторжествовал порок! Ведь в викторианской Англии требовалось совершить совершенно скандальный адюльтер, продемонстрировав стальное, несгибаемое намерение избавиться от своего супруга или супруги, или же обе стороны, то есть оба супруга, должны были вступить друг с другом в сговор, дабы оказалось возможным привести те самые доказательства, которые требовал закон — а закон между тем был настроен совершенно беспощадно, желая каленым железом выжигать как раз саму возможность какого-либо уговора между сторонами в процессе.

В те дни, когда более гуманных бракоразводных законов еще не существовало в природе, эта непреклонная строгость закона сплошь и рядом приводила лишь к тому, что куда проще было обратиться за помощью к склянке с ядом. Конечно, существовали и отвесные утесы, с которых всегда кто-то мог иной раз упасть, оступившись или споткнувшись; имелись и купальни, где тоже иной раз, бывало, утонет чей-то супруг или супруга, однако яд предоставлял возможность куда спокойнее совершить все втайне, а к тому же если очень повезет, то смерть близкого могла быть интерпретирована как результат любой из доброй дюжины естественных причин.

Это явление встречалось, однако, отнюдь не только в Северном полушарии. Альфред Рассел Уоллес [10] Уоллес Альфред Рассел (1823–1913) — британский натуралист, исследователь, биолог, антрополог, разработал учение о естественном отборе по результатам своих исследований. Он разрешил Дарвину развить его положения в труде «О происхождении видов» и стал горячим пропагандистом дарвинизма. Кстати, именно Уоллес ввел в обращение сам этот термин. , коллега Дарвина, во время своих многочисленных путешествий встречал аналогичное поведение в других культурах. Вот что он писал о том, что сам видел и слышал в Дили (тогда эта территория на одном из островов Индонезии называлась Португальским Тимором);

Когда я был там, все тамошние жители выражали свою уверенность в том, что два офицера отравили мужей тех женщин, с которыми у них была продолжительная любовная интрижка; это мнение еще больше подкреплялось тем обстоятельством, что офицеры стали открыто сожительствовать с ними сразу после смерти своих соперников. И никому не приходило в голову выказать осуждение подобному преступлению или, более того, вообще счесть это преступлением, поскольку мужья этих женщин были из низших каст, а значит, им и полагалось освободить дорогу, чтобы не быть помехой для тех, кто был выше их по своему положению в обществе.

Правда, ни один из этих умертвителей супругов не идет ни в какое сравнение с бакалейщиками, которые тайком фальсифицировали свой товар, или со зловредными пивоварами и промышленниками, с кем мы еще встретимся позже — ведь и они извели немало людей. Однако если хладнокровному убийце недостает шарма, то пожелавшие ради собственной корысти избавиться от ненавистного супруга или от кого-то еще из родственников все же вызывают определенное, пусть жуткое, варварское любопытство, в них своеобразный шарм присутствует. Рассмотрим всего двоих персонажей. Они и документы подделывали, и ядом воспользовались, чтобы устранить своих жертв, но и тот и другой обладали роковой притягательностью для всех, с кем пересеклись их пути. Каждый из них начал с Лондона, а завершил свои дни в Австралии: один из них был изобличен в плетении интриги с большим количеством петель, чем вам когда-либо встретится в книгах Чарлза Диккенса, а второго сам Диккенс повстречал в тюрьме.

Многие австралийцы сегодня испытывают известное удовлетворение, найдя у себя в генеалогическом древе какого-нибудь каторжника, поскольку они уже вконец уверили себя, будто драконовское государство везло за три-девять земель, на каторгу, горемык, укравших кусок хлеба, чтобы накормить своих голодных детей, либо за какие-то политические преступления. Да, попадались и такие «благопристойные» каторжники, это правда, однако их было ничтожно мало. Уголовники, попадавшие в Австралию, — это преступники до мозга костей, отчаянные, кровожадные злодеи, которым удалось уйти от виселицы, лишь признав вину за меньшее по значению преступление и согласившись на переезд за казенный счет далеко, за два океана, дабы попытаться исправиться. Причем исправляться предстояло на каторге на краю света (правда, с целой шеей). Это была хорошо продуманная система, она уже снабдила работниками сахарные плантации в Вест-Индии и в Америке, а теперь настал черед Австралии. Но хотя среди привезенных с Альбиона людей попадались порой вполне невинные личности, вроде первых организаторов профсоюзного движения или тех, кто желал накормить голодных в Англии, однако большая часть преступников, происходивших из «приличного общества», были такими же чудовищами, как Тоэл или Уэйнрайт.