Николай Ссорин-Чайков - Топография счастья

быть sombongозначает демонстрировать надменное отношение, вести себя так, словно не зависишь от других и тем самым показываешь им свое превосходство. Неудачная социализация есть sombong,демонстрация своей удачливости есть sombong,ношение дорогой одежды есть sombong,настаивание на своей точки зрения как правильной или навязывание ее другим есть sombong.

Благополучие и то демонстративное, по их мнению, потребление, которые зачастую ассоциируются с китайскими жителями Индонезии (см., например, Siegel 2000: 31–32), термин sombong описывает очень точно. Естественно поэтому, что родители расстраиваются и замыкаются, когда им приходится выслушивать критику гостей, которые считают их sombong по той причине, что их дети разрывают социальные взаимосвязи, не желая в них вступать. Конечно, по замечанию Сигеля,

когда «китайцев» обвиняют в «надменности», что часто делают недоброжелатели, их тем самым упрекают в нежелании быть одним из «нас», то есть остальных индонезийцев, тогда как они должны к этому стремиться (Siegel 2001: 119).

Такое практически очерняющее определение китайских молодоженов, как sombong, за их манеру потребления свадебных товаров и услуг можно расценивать как выражение зависти к их благополучию. Но в таком случае это лицемерие: ведь типичная свадьба pribumi не обходится дешевле. Я полагаю, что в корне проблемы лежат эстетические свойства самой фотографии. Когда индонезийцы pribumi нелестно отзываются о выставленных в витринах фотографиях, которые, по их мнению, являются sombong, стоит им верить. Что, если усматривать в них не антикитайские настроения, не очень характерные для Кепри, а некое затруднение pribumi при восприятии фотографий? Осуждение китайских фотографий не означает явной враждебности или «сопротивления» китайскому как таковому. Скорее, оно возникает от того, что эти фотографии являются продуктами антагонистичной выразительной практики; они представляют противоположную топографию счастья, которая приходит в столкновение с той, которой придерживаются pribumi. В этом мы видим причину разного рода незначительных конфликтов, которыми пропитана мультиэтническая ситуация островов Риау.

На типичной китайской свадебной фотографии изображены только молодожены, изъятые из контекста социальных связей, акцент ставится исключительно на счастливом событии их брака (рис. 4). Индивидуалистический романтизм такого типа — неверно истолкованный как подражание «Западу» (это впечатление усиливает выбор нарядов в западном стиле) или как побочный продукт «глобализации» — в настоящее время воспринимается как угроза «традиционным» ценностям, которые лежат в основе культуры сообщества pribumi на островах Риау (Jaafar 2005). Молодожены и владельцы свадебных салонов китайского происхождения, несомненно, воспринимают этот стиль фотографии как «глобальный» — и в этом отчасти кроется его привлекательность. Как сказала владелица одной из фотостудий, «на самом деле наша фотография выполнена не в индонезийском стиле, а больше в сингапурском, малайском или китайском». Стремлением потреблять «по-китайски», приобщиться к воображаемому сообществу потребителей свадебных услуг из современных, более развитых и привлекательных стран (как сказала эта женщина) и объясняется привлекательность китайской топографии. Но для pribumi эти фотографии свидетельствуют о том, что современность делает людей sombong, лишает их склонности к объединению; именно топография счастья, заимствуя выражение Кац (2005: 24), позволяет понять жизнь в браке как «архипелаг затерянных мест».

4. Жених и невеста, индонезийцы китайского происхождения, позируют на пляже. (Воспроизводится здесь с любезного согласия студии «Изабелла», г. Танджунг-Пинанг).

Чета и их костюмы самодостаточны как с точки зрения чувств, так и с точки зрения потребления; эта форма счастья противоречит предлагаемому Уилдером (Wilder 1995) объяснению малайского счастья и зачастую встречает сопротивление со стороны pribumi. В противоположность этому, контртопография счастья, выраженная в фотографиях pribumi, является следствием того, что modifikasi представляют собой узловые точки, в которых устанавливается связь молодоженов с их социальным окружением, а их брачный союз становится частью сообщества, которое, в свою очередь, определяет шаблоны альтернативной всем остальным, по-индонезийски понятой современности. Ирония в том, что эти альтернативные шаблоны опираются на «ритуал быстрого переодевания», при том что сами костюмы являются товаром массового производства на свадебном рынке. Следовательно, они зависят от модных тенденций и перемен в дизайне одежды, т. е. от тех преобразований, которые можно назвать «вестернизацией» или «глобализацией» и в которых, применительно к евро-американскому контексту, так часто видят свидетельство растущей индивидуализации общества (ср. Bauman 2007).

Кто-то может возразить, что феномен локального формирования социальных взаимосвязей можно наблюдать и в случае с китайскими сообществами, члены которых при выборе костюмов или мест для свадебных фотографий точно так же могут одобрять потребительские выборы своих близких и повторять их. Однако очень немногие из знакомых мне pribumi согласятся с этим. В орнаментированном «западном» платье, смокинге или повседневной белой одежде, которые предпочитают китайские молодожены для своих свадебных альбомов, нет modifikasi, которые могли бы служить векторами установления социальных взаимосвязей. Костюмы могут быть разного покроя и разных оттенков, но эти элементы не являются частью визуального языка, который понятен pribumi, — в противоположность богато украшенным, орнаментированным и нагруженным возможностями modifikasi «традиционным» костюмам. Что касается мест для фотографий, то публичные пространства, используемые китайцами, трудно увязать со свадебными декорациями pribumi. Важно и то, что свои фотографии китайцы делают в местах, привлекательность которых задается общественно одобряемой топографией. Проведение контурных линий, которые свяжут между собой молодоженов, сфотографировавшихся в одних и тех же местах, принесло бы мало пользы, поскольку эти места и сами по себе отлично подходят для фотографирования: речь здесь должна идти о топографии потребления, а также о топографии счастья, при которых вы связаны со всеми и ни с кем в отдельности. Скорее, дело в том, что эксклюзивность и инклюзивность, которые сопутствуют определению контуров modifikasi, придают «ритуалу быстрого переодевания» интимность, которая и дает представителям pribumi силы выдерживать многократные переодевания. И нет ничего удивительного в том, что благодаря этому у них появляется повод улыбнуться.