Светлана Молева - Единородное Слово. Опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка

И вот как в древнерусском тексте проповеди Иоанна Златоуста /10/ звучит прошение Иосифа Аримафейского о выдаче для погребения тела распятого Исуса Христа:

«Даждь ми сего страннаго, кая ти польза от тела сего страннаго;

Даждь ми сего Назорея [88]страннаго, от далние бо страны прииде зде, да спасет страннаго;

Даждь ми сего страннаго, тои бо един есть странен;

Даждь ми сего страннаго, ею же страны не свемы страннии…».

Чувствующий древний наш язык приимет всю правдивость, глубину и красоту этого печального слова:

«Даждь ми сего странника, кая ти польза от тела сего иноплеменника. Даждь ми Назорея нездешнего, от дальней бо страны пришед сюда, чтобы спасти чужестранцев. Даждь ми сего странного иноверца, тот ведь един есть непостижим. Даждь ми сего необыкновенного, той же страны не знаем нездешней…».

Так может выглядеть перевод этого прошения, поскольку на древнерусском слово странный обозначало: путник, чужестранец, иноплеменный, чужой, иной области, не здешний, иноземный, посторонний, чуждый, удивительный, необыкновенный, непостижимый, иноверец/Даль, т. IV, с. 355; Срезневский, т. III, стб. 540–541/.

Судя по сохранившимся свидетельствам, Христос действительно должен был казаться странным для иудеев, во всех открывшихся смыслах этого слова: «Пилат велел изготовить живописное изображение Христа. По позднейшей легенде, это изображение было послано другом Пилата, Публием Лентулом, римскому сенату вместе с описанием внешности Спасителя <���…> “Человек, выделяющийся из многих, высокого роста, видный, с лицом, внушающим к себе почитание. Глядя на Его лицо, можно полюбить Его и преклониться. Волоса имел Он кудрявые и густые, белокурые и лоснящиеся, ниспадающие на плечи; посередине головы, по обычаю назареев, был пробор. Лоб открытый, ровный. Лицо без морщин и каких-либо пятен, украшенное легким румянцем. Нос и рот безукоризненного очертания. Борода рыжеватая, цвета волос, недлинная и раздвоенная. Глаза с ясным и меняющимся взором”» /11/.

… «При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его Мария Клеопова, и Мария Магдалина» /Ин 19:25/ – три Марии, три арийские матери [89].

Известно, что Богоматерь принадлежала к «дому Давидову» через Иосифа Обручника, «потому что он был из дома и рода Давидова» /Лк 2:4/. Но что стояло за понятиями дома и рода ? Какому дому и какому роду принадлежал сам Давид, если прабабкой его была моавитянка [90]Руфь?

Руфь (Рут [91]), т. е. дружественная /БЭ, с. 610/, – самый трогательный и достойный женский образ во всей иудейской истории. При этом имена моавитских сестер Руфи и Орфы несут в себе корни, указывающие на арийскую принадлежность. Руфь восстановилапресекшуюся было ветвь в царском колене Иудином, и ее кровь [92]дала иудеям великие светила – царей Давыда и Соломона. Сбылось, видимо, пророчество Иакова о сыне Иуде: «Он привязывает к виноградной лозе осленка своего, и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей. Моет в вине одежду свою, и в крови гроздов одеяние свое» /Быт 49:11/.

Предсказание свершилось со всей точностью: под жестоким натиском иудеев сотни лет истекала «кровью гроздов» своих – и не покорилась Моавитская земля.

Господь отменил темное это пророчество при последнем входе в Иерусалим: «…пойдите в селение, которое прямо перед вами; и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязавши приведите ко мне» /Мф 21:2/.

Древнее название Моава – Ар, содержащееся в имени Марии, – тоже указует на принадлежность Богоматери к ариям и непосредственно к Моаву (возможно, как раз через родословие Руфи и Давида). Это указание получает неожиданную и неоспоримую поддержку, если применить к дешифровке имени Мария таблицу этрусского – т. е. русского докириллического рунического – письма, задолго до появления этрусков на исторической арене использовавшегося в Моаве. Знаки этого письма, присутствующие в имени Мария, читаются как МОАБА РА – СОЛНЦЕ МОАБА.

Палестинское солнце восходит на восточном правомберегу Иордана, но облаком иносказаний покрыта поныне эта земля. Отсюда пришла к иудеям прародительница царей Давида и Соломона Руфь. Не из этих ли мест последовали поклониться Богомладенцу «волхвы с востока»? Сюда, на правыйберег Иордана, перешел со своим учеником пророк Илия, чтобы живым вознестись к Господу. На правуюсторону реки переводил новокрещенных Иоанн Предотеча. О пребывании здесь Исуса Христа упоминает неканоническое Евангелие от Марка /15/. Когда Мария Египетская просила икону Богородицы стать ее путеводительницей, то услышала голос: «Перейди Иордан и обретешь блаженный покой» /МНМ, т. 2, с. 116/ [93].

Потому, вновь и вновь появляясь среди иудеев («Не здоровые имеют нужду во враче, но больные» /Мк 2:17/), Спаситель вновь и вновь возвращается сюда: «И пошел опять за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн, и остался там» /Ин 10:40/.

Тут настойчиво встает вопрос: оплотом какой веры в период иудейского засилия Палестины являлась праваясторона Иордана? Религиозную традицию какой веры утвердил Господь, принимая крещение от Иоанна во имя правды/Мф 3:15/?

Как уже говорилось, еще блаженный Августин считал, что «истинная вера» существовала «от самого начала веков» /16/.

В самом деле, откуда вдруг в Новом Завете обнаруживаются основополагающие христианские обряды, не упоминаемые в Ветхом: крещение, исповедь, причастие (преломление хлеба)?

Обнаружение этих не принадлежащих иудаизму обрядов впрямую ставит под сомнение идею преемства христианства от иудейской религии. Более того, миф о рождении единобожия в среде ветхозаветных иудеев противоречит христианскому взгляду, самой христианской вере, ибо вера в Единого не была рождена каким-то особым народом, но, как неугасимая лампада, пронесена праведными от сотворения мира до явления Богоматери и Иоанна Крестителя. А самое Рождество Пречистой и рождение Предо-течи свидетельствуют, что, помимо отпавших от Правой веры, а потому погрязших в грехах и пороках народов (в том числе иудеев), несомненно сохранял себя некий народ или род, чьи устремления были направлены на то, чтобы пронести Правую веру неискаженной во имя явления Спасителя: народ, от плоти и крови которого и явлены миру Непорочная Дева Мария и Креститель Господень Иоанн. (Не знаменательно ли, что Иван да Марья – и поныне любимые русские имена?)

Но ведомо ли было миру о Рождестве Приснодевы и Пришествии Спасителя?

Библейские пророки за сотни лет предсказывали явление Мессии. А священная книга древних арийцев «Авеста» несла предания о грехопадении человечества, о потопе, о приходе в мир Спасителя для установления справедливости на земле, о конце мира, Страшном суде и Воскресении за сотни лет (датируется XV–VII вв. до Р. Х.) до создания Библии /17/.