Игорь Морозов - Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма

В некоторых случаях корешку не только приписывали антропоморфные черты, но и гадали с его помощью о беременности. «„Кукушку“ ходили „крестить“ там… Выроють из земли там, она с рогулечками и посерёдке ещё. Ага: „девочка“ или „мальчик“?.. И вот возьмуть там её, закопають. ‹…› Если ходить женщина беременная, там скажуть: „Что она родить: мальчика или девочку?“ Значить, два рожочка – девочку, а три рожочка – мальчика. Вот табе и „кукушка“… ‹…› Не любой кустик, а вот эту вот самую именно „кукушку“, травочку. Она растёть кустиком… [И смотрели], что получится. У ней или два рожочка, в этой „кукушечки“, или три рожочка: два подлиньше, а один покороче. Вот уже это мальчика она родит. У нас так гадали, когда беременные женщины… Просто вот мы вот там на кого хочем, если мы там беременную знаем, поэтому мы так вот – на кого-то выбирали на Вознесенье, когда „кукушку крестили“… И ребята. Ну, девочки большинство. Это же Вознесенье-то – „девичий праздник“, а Никола – эта „ребячий“. Ребята собираются, „кумются“. Да, „кумились“… Кому надо, соберёмся вот кучкой, яичек по парочки соберём, разобьём, яичницу сделаем, посидим, поедим да и пойдём…» [ЛА МИА, д. Чернышено Козельского р-на Калужской обл.]. По корешку травы «кукушки» гадали о будущих детях и в других деревнях. «Ну, гадали там на кого: кто беременный, кто родить мальчика, кто девочку там. Да…» [ЛА МИА, д. Марьино (Орлинка) Козельского р-на Калужской обл.].

Вообще поиск корней растений на семик, Троицу, Ивана Купала или Петров день нередко стимулируется рассказами о том, что они приносят счастье, богатство, обладание всеведением. Так, в Рузском у. «поутру, после обедни, мужчины и девушки идут в лес за ягодами, ищут на счастье Петров крест, так называют растение, которое на поверхности земли имеет голубые цветы. Нашедши цвет, разрывают землю и выкапывают корень. Его несут домой и берегут, будучи убеждены, что от этого водворяется довольство в доме» [Волков 1851, с. 237–243]. На Русском Севере поиск и выкапывание корней растений были составной частью любовной магии. Так, в Заонежье девушки в Иванов день катались обнаженными по ржи, причем «чем больше будет примята рожь, чем больше утомишься при катаньи, – тем скорее выйдешь замуж… Вечером идут копать корни у цветка Иван-да-Марья. Эти корни опускают на ночь в воду, а утром моют лицо со словами „для славы“» [Сазонов б.д., л. 7]. У лакцев за несколько дней до праздника начала весны (навруз) девушки просили пожилых женщин найти им корень дурмана (турлан), напоминавший по форме человечка. Выкапывая корень, старались не повредить его и скрыть от прямых лучей солнца. Девушки обмывали принесенный корень молоком и, завернув в шелковый лоскут, клали его себе под подушку, чтобы увидеть во сне суженого [Булатова 1988, с. 23].

Илл. 86

В верованиях народов Европы и на Ближнем Востоке магические функции еще в древности приписывались мандрагоре – «траве-получеловеку» [СА 1994, с. 330; МС 1991, с. 340], и ее корню (альрауну) – см. илл. 86, цв. вкл. 16. Название этого растения происходит от обитающих в этих растениях демонических духов-мандрагор, похожих на маленьких безбородых человечков, которых могли отождествлять то с душами детей, умерших некрещеными (ср. русалки), то с самим дьяволом. В некоторых традициях различаются «мужская» и «женская» разновидности мандрагоры. Считалось, что корень вырастает из того места, куда попала сперма висельника или куда стекает жидкость из его истлевающего тела. Поэтому, по поверьям, мандрагора способствует плодоношению и усиливает любовное влечение. Согласно легендам, выдернутая с корнем мандрагора кричит и сочится кровью, а тот, кто вырывает ее, умирает в мучениях. Поэтому вырвать мандрагору из земли можно было только с помощью собаки, которая при этом должна была умереть. Мандрагору использовали как куклу в колдовстве вуду. В Германии крестьяне изготовляли из зерен проса глаза для своих мандрагор, купали и одевали их, заботливо укутывали на ночь, иногда уложив в гроб. Все это они делали, чтобы получить возможность советоваться с мандрагорой по важным вопросам. Во Франции эти растения считали близкими эльфам и называли main-de-gloire („рука славы“) или magloire. Их прятали в тайных шкафчиках, так как обладать мандрагорой было опасно [МНМ 1988, с. 102; Мандрагора 2010].

Отметим, что в верованиях других народов может устанавливаться зависимость между вырытыми из земли растениями и природными стихиями. Скажем, тувинцы считали, что если случайно выкопать летом «волчью траву» (пуру от) или растение тошкуй кунажи, то начнутся дождь и холода [Потапов 1960, с. 236, 237].

К «растительным» примыкают «кукушки» из чертополоха («дедовника») или репья, распространенные на окраинах ареала бытования обряда – в Жиздринском р-не Калужской обл. и Ивнянском р-не Белгородской обл. [Журавлева 1995, с. 10; Журавлева 1994, с. 32]. Эти случаи интересны перекличкой со свадебной обрядностью Поволжья (см. выше «Свадьба»).

Илл. 87

Еще один тип «кукушек» – тряпичные куколоки, практически не отличавшиеся по виду от предназначенных для детских игр – см. илл. 87, куколка «кукушки», изготовленная Е. В. Поталовой [ЛА МИА, д. Каменка Козельского р-на Калужской обл.]. «Под Вознесенье ходили в лес, собирали там цветы. А на Вознесенье ходили в церкву. Из церквы приходили, собирались девчонки – нас была шесть девочек, подружек (и восемь, и девять, и десять, и до двенадцати, и до пятнадцати лет) – и мы сабирались, и „крестили кукушку“. Вот. ‹…› Как нас было шесть девочек, и мы и собирались и шили куколку из тряпок. Сошьём куколку, положим в ящичек и зароем. И всё». Демонстрирует образец куколки, изготовленный внучкой. «Вот такую куколку, бывало, сделаем, из какой-нибудь тряпки-ти: когда больше, когда меньше. И бальшую сделаешь. Когда как. И похороним её. ‹…› Так и называли „кукушечку хоронить“. Вот как платьице оденем, в коробочку из фанерки, из кардонки [положим], да и „хоронили“. Под кустиком, где придётся, похороним, поплачем да и всё!.. ‹…› „Похороним кукушку“, потом яичницы нажарим, гуляем…» [ЛА МИА, д. Сирено-Завод, Ордёнки Козельского р-на Калужской обл.].

В г. Болхове, где вплоть до 70-х годов нашего века существовали многочисленные версии обряда «похорон кукушки», могли изготавливать куколку с фарфоровой головкой – ср. аналогичные куколки с «купленными галоўками» в Борисовском р-не Белгородской обл. [Журавлева 1995, с. 9]. «Праздник был – „кукушку хоронють“. На третий день Троицы. Да. И гробик изделають из дерева, из щепочек. И куколку нарядим из тряпочек. Были и большие, были и малинькие – с ладонь, да… Оденем. Шили сами. Берётся галава фарфоровая. Ага. К ней приделываем туловище из тряпочки. Тулавище набьём ватой. И ручечки делаем маленькие и к плечикам пришиваем. И ножки изделаем – пришиваем все. И потом на ней платьице делаем: у кого какой фасон. Настаящие кукалки! И в платке была, и шляпы из саломы делали [большим куклам]. „Кукушка“ – она как человек. Были и маленькие, были и бальшие…» [ЛА МИА, г. Болхов Орловской обл.].