Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы

В разных местах были различные способы организации земской медицины. В одних казенный уездный врач приглашался земством за дополнительную плату для объездов и контроля за фельдшерами. В других – земский врач заведовал городской больницей, а разъезды поручались опять же уездному врачу. В третьих – приглашалось несколько земских врачей, из которых один возглавлял городскую больницу, а один-два, живя в городе, ездили по своим участкам или же жили непосредственно в их центрах. В четвертых – земские врачи жили на своих участках, при маленьких земских больницах или приемных покоях, а в отдаленных частях уезда жили фельдшеры. В пятых – число земских врачебных участков увеличивалось до 4–5, а самостоятельная деятельность фельдшеров сокращалась или совсем упразднялась. И все же земства не охватывали медицинским обслуживанием всей страны. Оно держалось на плечах более чем 10 тыс. уездных врачей, лечивших не только в городах, но и в сельской местности в тех губерниях, где земств не было, например, в огромной Сибири.

Впрочем, не будем скидывать со счетов и то, что работа в одиночестве, в селе, где не с кем посоветоваться в сложном случае, даже просто не с кем провести досуг, поговорить, пожаловаться на судьбу, постоянное ожидание вызова к сложному больному и поездки по бездорожью, в метель, в ливень, отнюдь не были легким делом. Потому-то земские врачи, как правило, не задерживались на этой службе, через несколько лет подбирая себе более прибыльное и интересное занятие. Недаром основная масса земских врачей была молода – до 40 лет.

Примерно такой же была ситуация с земскими учителями. На 1891 г. в ведении Министерства народного просвещения было 27 101 начальное учебное заведение, в том числе 24 216 сельских училищ. Активность земств в этом деле была огромной, до 1880 г. они открывали около 800 школ в год, хотя затем это количество сократилось вдвое, и в 1880 г., когда было проведено первое и единственное статистическое обследование школ, земствам принадлежало 9108 народных училищ, что в земских губерниях составило 69,5 % всех училищ. Зато в 1880 г. на одну земскую школу в среднем приходилось 52 ученика, а в 1894 г. – 70. Тем не менее, роль земств в деле народного образования оказывается не столь уж значительной: в 1871 г. на их долю приходилось 10 % ассигнований на школу, а к 1890 г. она возросла до 15,9 %, и даже в земских губерниях на их долю приходилось 53,2 % расходов. Следовательно, основная масса сельских учителей служила по другим ведомствам, например, по ведомству Православной Земская школа. г. Тверь церкви. А, как уверен наш современник, эти учителя не были героями, в отличие от земских. И опять же в Сибири, в Астраханской и Архангельской губерниях, в губерниях бывшего Царства Польского ни земств, ни, следовательно, земских школ и учителей не было.

Положение учителя в деревне было хуже положения врача. Не говоря уже о том, что он все время находился под подозрением в нелояльности, а то и антиправительственной пропаганде, и любой волостной урядник мог грубо вмешаться в его работу, крестьяне, даже признавая пользу грамотности, не были склонны раскошеливаться на школу. Не следует забывать, что огромное число школ открывалось по приговорам сельских обществ и содержалось на крестьянские деньги (33,7 % расходов на школу во всех губерниях и 28 % в земских), так что учитель в такой школе зависел и от невежественного волостного старшины, и от полуграмотного волостного писаря. Жалованье было маленьким, и учебные помещения, и жилая комната, в лучшем случае две – не только тесные, но и сырые и холодные, а одиночество почти абсолютным. И если врача с его университетским образованием в любой усадьбе принимали с той или иной долей радушия и уважения, хотя бы только из соображений потенциальной пользы, то сельский учитель, нередко окончивший лишь учительскую семинарию, в помещичьей среде был принимаем с легкой долей презрения, а крестьянской среде он был чужд, по какому бы ведомству он ни служил.

Есть поговорка: «Как ни болела, а все померла». Как бы ни следили помещики за ходом хозяйства, какими бы карами ни угрожали неисправным приказчикам и старостам, как бы ни увеличивали оброки и барщину, а судьба была одна. В 1837 г. в Петербурге вышла книга анонимного автора «Мысли об усовершенствовании сельского хозяйства и об улучшении быта поселян-хлебопашцев». Касаясь причин оскудения дворянства, автор писал: «Помещик, имеющий от 200 до 1000 душ, желает жить никак не хуже того, который имеет 10 000, тот, кто имеет за 100, старается подражать ему, имеющие же от 20 – 100 не хотят отстать в образе жизни от имеющего более 100 душ. Владелец с хорошим вкусом, коего все достояние состоит положим из 50 душ, стоящие по средней цене 30 000 руб., приносящие высокий доход 4500 рублей (ассигнациями, то есть примерно 1286 руб. серебром. – Л. Б. ) в год, не может выезжать уже иначе, как в карете или в коляске; если у него есть жена и две дочери, то на гардероб им выходит бедно 900 руб.; ему собственно 400; на сахар, чай, кофе, пряности по крайней мере 1000, на вино 400, на разные украшения дома 200 р., на разъезды по делу и без дела и непредвиденные расходы 1000, на ремонт экипажей, сбруи и ливрей 400, на наем учителя француза и какого-нибудь пианиста по крайней мере 1200, всего 5500, следовательно, целой 1000 более доходов. Если он заложил свое имение, получив из Опекунского совета по 200 р. на душу, то проезд за этими деньгами стоит по крайней мере 500 р.; при сем удобном случае куплено им в столице экипаж за 1500; фортепьяно за 600 р., жене и дочерям шали, материи, холст голландский, серьги, кольца и проч., всего на 1500; себе енотовую шубу; шитую шелком с кистями венгерку, шинель с бобром, дворянский мундир, охотничьи снаряды и проч., всего на 1125 р.; бронзы, хрусталя, мебели, ламп, сервизы для стола и чаю, шампанских рюмок и иных разностей, всего на 1000; заплачено долгу в лавки по старому счету и заимодавцам 2000, податей и недоимок 500 р.; таким образом, из полученных 10 000 остается 1275 р., которые употреблены на разные домашние надобности, покупку двух камней на мельницу, 10 пудов железа и выписку через Предводителя молотилки-веялки Вишнякова. После этого займа прибавилось сверху недостававшей 1000 на ежегодные расходы еще уплата казенного долга; почему владелец принужден, или, стеснив свои и крестьян своих обстоятельства, извлекать насильственный из имения доход, или, задолжав в частные руки, лишиться своего достояния» (71; 86–87).

Думается, автора этих расчетов можно упрекнуть только в одном: 50-душные помещики на хрустали, серебро и енотовые шубы не тратились; скорее это характерно для 500-душного – нет ли опечатки в тексте? Но в целом все верно: ярко выраженной особенностью помещичьего бытия была жизнь не по средствам.