Сергей Петров - Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты

Граф Н.С. Мордвинов – видный деятель Вольного экономического общества

Центральная часть Петровского острова. Первая половина XIX в.

С этого момента, т. е. с 1820-х гг., и началась настоящая «дачная эпоха» Петровского острова.

Не последнюю роль в коммерческом уклоне ВЭО сыграло то обстоятельство, что с 1823 г. его президентом назначили графа Николая Семёновича Мордвинова (1754–1845), предприимчивого и весьма либерального для своего времени деятеля. По-видимому, ему и принадлежала идея пополнения бюджета Общества за счет казённой земли на Петровском острове. Распространялись ли участки среди «своих», мы ещё порассуждаем, но тот факт, что аренда стоила недорого, следует отметить. За каждую дачу с участком бралась плата в 100–150 руб. в год, в то время как снять всей семьей хороший многокомнатный дом на лето в ином месте Петербурга стоило от 200 до 1000 руб..

Правда, впоследствии, когда арендаторы застроили участки на собственные средства и разбили сады, плата за землю увеличилась до 250–300 руб. в год. ВЭО выдавало разрешение на пользование землей на 20–22 года, после чего все выстроенные арендаторами строения по договору должны были быть отчуждены в пользу Общества. Подразумевалось, конечно, что аренда будет продлена и собственники жилья не лишатся своей недвижимости. В принципе, так и получилось, с той лишь разницей, что арендодателем начиная с 1836 г., становится уже не ВЭО, а Кабинет его императорского величества.

Эпоха Вольного экономического общества для Петровского острова стала поистине золотым временем. Арендаторы везли на барках битый кирпич и строительный мусор, засыпая низины, пруды и болота на своих участках, и обустраивали свайные набережные, а К. Шильдером, П. Соболевским и Е. Карнеевым было возведены пристани близ своих дач, посредством которых осуществлялось сообщение с центром города. Так неразвитая, депрессивная территория превращалась постепенно в сад, и дачи, выполненные с большим вкусом и изяществом, появлялись по берегам Малой Невы и Малой Невки весьма стремительно.

Такая идиллия не могла продолжаться долго. Слишком очевидным становилось несоответствие между научными, «аграрными» задачами ВЭО и его практической деятельностью на Петровском острове. Опыты над растениями не приносили успеха, доходы Общество получало от владельцев дач.

Император Николай I, которому, кстати, принадлежала основная заслуга в превращении Петровского острова в остров-парк, в 1836 г. своим указом передал Петровский остров «как древнее достояние императорской фамилии» своему Кабинету. Вольному экономическому обществу вменялось в вину, что оно так и не развило настоящей деятельности по выращиванию сельскохозяйственных культур, а скатилось к коммерческой эксплуатации выделенной земли. Говорилось, что за 35 лет ВЭО мало сделало для развития основной своей деятельности, «хотя создано для споспешествования хозяйственных и земледельческих познаний».

Разумеется, обвинение несправедливо, однако никакие аргументы о наводнениях и чахлом неплодородном грунте не принимались. Не подействовало и письмо о том, что лишь для покрытия убытков ВЭО воспользовалось «расположением столичных жителей к проживанию в летнее время на Петровском острове» и лишь поэтому сдавало дачи внаём. Видимо, император к тому времени уже решил, что сдавать землю в аренду способен и его собственный Кабинет. Однако «дачное направление», заданное Вольным экономическим обществом, уже оставалось неизменным на протяжении всего XIX в.

В 1836 г. Петровский остров «как древнее достояние императорской фамилии» переходит под юрисдикцию императорского Кабинета. В этом смысле весьма интересны материалы дел по передаче Петровского дворца, островных строений и дач от Вольного экономического общества к Кабинету, ибо полная инвентаризация дает и полную картину того, что же представлял собой остров в первой половине XIX в., и кто здесь жил, и в каком состоянии находилась недвижимость.

Следует заметить, это редкая удача для исследователя, когда в одном документе содержатся исчерпывающие сведения о территории. Начальник хозяйственного отделения Кабинета его императорского величества статский советник Василий Николаевич Есипов, занимавшийся приёмом острова от Вольного экономического общества, позаботился, чтобы картина была исчерпывающей. В деле, хранящемся в Российском государственном историческом архиве (РГИА), собрана обширная переписка, подробное описание местности, характеристики жилых и нежилых строений. Помимо Есипова, приёмкой занимался архитектор Гольдберг и трое сопровождающих: унтер-офицер и двое рядовых.

После издания высочайшего повеления В.Н. Есипов направляет в сентябре 1836 г. председателю Вольного экономического общества графу Н.С. Мордвинову, а также арендаторам письма с просьбой допустить архитектора Гольдберга к «снятию на план дач», а также сообщить, кто, на какой срок и на каких условиях получил во временное владение участки. Просьба дополнялась желанием получить от арендаторов квитанции об оплате за арендуемую землю. Письма адресовались полковнику Корпуса горных инженеров П.Г. Соболевскому, тайному советнику П.В. Вронченко, генерал-адъютанту К.А. Шильдеру, генерал-лейтенанту Е.К. Карнееву и другим лицам, получившим земли от Вольного экономического общества в 1820–1830-е гг.

В ответных письмах владельцы участков не только подробно описали свою недвижимость, но и указали, во что им обошлось обустройство «болотистых низин». Так, генерал-адъютант К. Шильдер сообщал, что им по берегу Малой Невки для устроения набережной были вбиты два ряда свай, скрепленных скобами и обшитых досками. На обустройство 100 м набережной он потратил 2500 руб., да плюс к тому на поднятие берегов и засыпки низин вокруг дачи потребовалось завести 500 барок щебня и земли ценой 3000 руб. На набережной, как уже говорилось, находилась построенная Шильдером пристань для связи с центром города.

Сам участок Шильдера, полученный от Вольного экономического общества в 1832 г., располагался сразу за Петровской площадью, на берегу Малой Невки, и оказался одним из самых благоустроенных на острове. На берегу находилась большая дача с мезонином, срубленная из шестивершковых брёвен и насчитывавшая девять «чистых» комнат, людскую и кухню; чуть поодаль имелась другая дача, исполненная «во вкусе готическом», с оранжереями, а поблизости – две конюшни и два каретных сарая. По утверждению Шильдера, на постройку дач, оранжерей и сараев он израсходовал 21 500 руб., из которых 10 000 руб. пошло на большую дачу. При этом аренда земли для Шильдера составляла всего 250 руб. в год.