Алексей Миллер - Россия — Украина: Как пишется история

Касьянов : В общем, любой наш вывод, связанный с необходимостью выхода за рамки стандартного национального нарратива и политики истории, будет позитивным с точки зрения профессии. Все побочные эффекты, порожденные редукцией многообразия фактов, факторов, суждений, взаимодействий и взаимовлияний (не буду продолжать список, он слишком длинен), с редукцией до крайне ограниченных рамок национализированной истории и связанной с ней исторической политики,— все эти побочные эффекты особенно ощутимы, когда речь заходит о периодах, связанных с экстремальными ситуациями и соответствующими формами социального поведения. История войны в этом смысле особенно показательна. Я уже упоминал, что в современной украинской историографии есть историки, способные выйти за рамки национализированной истории, однако их интеллектуальное влияние ограничивается узкой сферой профессионального историописания. Может быть, именно то, что они не лезут в политику, и уберегает их от профанации и создает перспективу на будущее. Наш с тобой обличительный пафос по поводу примитивизации истории как профессии и общественных угроз, провоцируемых исторической политикой, понятен нам самим, но вряд ли будет понятен тем, кому он адресован. В каком-то смысле мы попадаем в ситуацию «не могу молчать». Мы не молчим, но у меня впечатление, что мы говорим сквозь стеклянную стену, и если кто и захочет послушать, то скорее будет читать по губам.

Миллер : Ты мне этими словами напомнил об одном сюжете, который непременно нужно здесь упомянуть. Те две темы, о которых мы решили поговорить,— голод 1932—1933 гг. и война — именно эти темы стоят в центре современной исторической политики в Украине и в центре внимания такого специфического инструмента этой политики, как Институт национальной памяти. И когда ты говоришь о «стеклянной стене», я думаю, например, о сотруднике этого Института и советнике председателя Службы безопасности Украины Владимире Вятровиче, который занимается глорификацией УПА, ОУН и их лидеров — Бандеры и Шухевича. Некоторое время назад он опубликовал книгу об УПА, где многие документы, неудобные для его концепции, были проигнорированы, где он использовал как подлинные те документы, которые были подделаны после войны теми, кого они дискредитировали в своей оригинальной версии. Ему указали на эти ошибки в рецензии, авторы которой подарили ему «привилегию сомнения». То есть они не обвинили его в сознательной фальсификации, но трактовали это именно как ошибки. И вот когда он просто проигнорировал эту рецензию — все стало на свои места. Он занимается не историей, а исторической политикой. Он нас не услышит, а если услышит, то без зазрения совести проигнорирует. У нас в России точно так же ведут себя некоторые историки, например Александр Филиппов, Александр Дюков. Им неважно, что им говорит профессиональная критика. И нас они слушать не будут. Но ведь не к ним мы обращаемся, а к тем, кто хочет слушать, пусть и не соглашаясь, слушать и обсуждать, не только в стремлении доказать свою правоту, но и в стремлении понять оппонента.

Касьянов : Я бы еще упомянул напоследок, что на уровне межгосударственных отношений изменения в исторической политике также обозначают некие не слишком обнадеживающие тенденции — вплоть до дипломатических конфликтов. Если в России набирает силу (в рамках официального нарратива) реставрация советской мифологии о войне, то в Украине в рамках той же официальной истории имеется прямо противоположная тенденция вплоть до формирования контрпамяти. Результат — конфликтующие нарративы и, соответственно, конфликт в области политики истории. Причем обе конфликтующие стороны, в общем-то, схожи в своих подходах, методах пояснения и выборе средств доказательства. И вот здесь у историков, исповедующих верность базовым принципам профессии и профессиональной этики, есть серьезные возможности для позитивного действия. Мне кажется, наши беседы и есть такое действие: мы можем говорить о «конфликтных зонах» истории, не вступая в конфликт, враждебный по своей природе. Как частный пример, который можно предъявить обществу: история войны не становится войной историй.

Contents

Introduction · 7

Russia: Power and History · 12

The Historical Politics Gradually Destroys the Space for Public Discussion within the Country and within the Context of her Relationships with the Neighbouring Nations. “The Nationalization” of History in Ukraine.

A Short Retrospective Journey · 38

“The Historical Politics” in Eastern Europe: the fruit of the involved observation. Alexei Miller’s Public Lecture, April 2008 · 74

“The Nationalization” of History in Ukraine. Georgy Kasyanov’s Public Lecture, November 2008 · 107

The Historical Politics: Update. Alexei Miller’s Public Lecture, October 2009 · 122

Dialogue 1. From Khmelnitsky to Mazepa · 153

Dialogue 2. The Imperial Period · 174

Dialogue 3. The First World War and the Revolutions · 206

Dialogue 4. The Interwar Period · 227

Dialogue 5. The 1932—1933 Famine · 252

Dialogue 6. The Second World War · 275

Kasyanov G., Miller A.

Russia — Ukraine: the Way History Gets Written. Dialogues — Lectures — Articles

The book by well known historians Georgii Kasianov (Kiev) and Alexey Miller (Moscow) analyzes the political impact on writing history of Russian-Ukrainian relations in the 21st century. Articles and public lectures by both authors supplement the key element of the book — their dialogs. Touching upon a wide spectrum of topics, from Bohdan Khmelnitskii to the Second World War, Russian and Ukrainian historians for the first time devote most attention and effort not to arguing against each other, but to protecting the principles of historical profession against political manipulations on both sides.

The book is addressed to specialists, students and broader reading public.

Содержание

Введение · 7

Россия: власть и история · 12

«Национализация» истории в Украине. Краткий экскурс · 38

«Историческая политика» в Восточной Европе: плоды вовлеченного наблюдения. Публичная лекция Алексея Миллера, апрель 2008 г. · 74

«Национализация» истории в Украине. Публичная лекция Георгия Касьянова, ноябрь 2008 г. · 107

Историческая политика: update. Публичная лекция Алексея Миллера, октябрь 2009 г. · 122

Диалог 1. От Хмельницкого до Мазепы · 153

Диалог 2. Имперский период · 174

Диалог 3. Первая мировая война и революции · 206

Диалог 4. Межвоенный период · 227

Диалог 5. Голод 1932—1933 гг. · 252

Диалог 6. Вторая мировая война. · 275

Статья Миллера впервые опубликована в журнале: Pro et Contra. 2009. Т. 13. № 3—4. С. 6—23; статья Касьянова в кн.: Бомсдорф Ф., Бордюгов Г. А. Национальные истории на постсоветском пространстве — II. М.: АИРО, 2009. Мы благодарны за разрешение перепечатать наши статьи в этой книге.

Разумеется, мы благодарны «Полит.ру» и за согласие на публикацию лекций и диалогов в этой книге.

Не удивительно, что самый богатый набор таких терминов существует в Германии.

Здесь и далее под историей понимаются исследование и описание прошлого как особая профессиональная сфера деятельности, а также образы прошлого в общественном сознании.