Зигмунт Бауман - Идет ли богатство немногих на пользу всем прочим?

вряд ли необходимо отмечать, что стационарное состояние капитала и численности населения не подразумевает ограничения возможностей для человеческого совершенствования. Ничуть не уменьшится простор для роста всех форм духовной культуры, для морального и социального прогресса, не меньшим окажется и простор для развития искусства жизни, и такое развитие станет куда более вероятным, когда мысли человека перестанут сосредоточиваться на борьбе за существование [4, с. 768].

Джон Мейнард Кейнс, один из самых влиятельных экономистов XX века [см.: 2], еще и в середине этого века, как можно прочесть в той же «Википедии», ожидал неизбежного наступления времени, когда общество, ранее уделявшее основное внимание средствам (экономическому росту и личному стремлению к прибыли), сможет наконец-то заняться целями (такими, как счастье и благосостояние). Он писал: «Алчность — грех, давать деньги в рост преступно, а любовь к деньгам отвратительна... Цели мы вновь поставим выше средств, а хорошее предпочтем полезному» [3, с. 67]. «Недалек тот день,—утверждал он,— когда экономические проблемы отступят туда, где им самое место — на задний план, а наши головы и сердца снова обратятся к нашим истинным проблемам — проблемам жизни и отношений между людьми, проблемам творения, поведения и религии» [18] — иными словами, тем проблемам, которые не только являются «реальными», но и намного благороднее и привлекательнее, чем потребности «чистого выживания», которыми до сего дня руководствуется экономика, или готовая сменить их приманка безудержного роста; проблемам, решение которых сможет открыть путь к подлинно здравому образу жизни и принципам людского сосуществования.

С тех пор прошло еще шестьдесят лет безудержной капиталистической погони за богатством ради самого богатства — погони, во время которой было напрочь забыто и отброшено отношение к общественному богатству как к орудию построения общества, отзывчивого к разнообразным, многогранным требованиям хорошей жизни, достойной того, чтобы быть прожитой. И вот Роберт и Эдвард Скидельски издают статью «Когда же придет пора остановиться? Деньги и хорошая жизнь» [26]. Майкл О’Лири, пересказывая эту работу в своем эссе, носящем вызывающее название «Утонувшие в приливной волне» [33], утверждает: «Мифом о том, что приливная волна якобы поднимает все лодки, в наши дни уже никого не обмануть» (увы, несколько преждевременное заключение, так как, насколько можно судить, люди по-прежнему сплошь и рядом попадаются на эту удочку вопреки надеждам авторов на отрезвляющий эффект новейших и оглушительных сведений о том, что глобальное неравенство возрастает беспрецедентными темпами). Ежегодный доклад ОЭСР «На пути к росту» за 2012 г., по мнению О’Лири, свидетельствует о том, что в официальных интерпретациях корней нынешних бед «вся вина возлагается на бедных, а все удовольствие достается богатым». Между тем Джон Эванс, генеральный секретарь Объединенного профсоюзного консультативного комитета при ОЭСР, отмечает, что

авторы доклада «На пути к росту» не сумели извлечь уроков из кризиса и по-прежнему выдвигают требование о дерегулировании рынков труда. Те политические меры, которые внесли вклад в нынешний кризис, подаются в качестве решений. Особое беспокойство вызывает то, что ОЭСР рекомендует снизить уровень защиты рабочих в то время, когда им нужно больше уверенности в завтрашнем дне.

Пусть «невидимая рука рынка», имеющая странную репутацию механизма, повышающего всеобщее благосостояние,—рука, которую государственная политика дерегулирования стремится освободить от юридических наручников, в свое время придуманных для того, чтобы ограничить ее свободу действий, — действительно невидима, но у нас едва ли есть причины сомневаться в том, кому она принадлежит и кто ею управляет. «Дерегулирование» банков и потоков капитала позволяет богатым свободно перемещаться по миру, искать и находить наиболее пригодные для эксплуатации, наиболее прибыльные сферы и становиться еще богаче — в то время как «дерегулирование» рынков труда лишает бедных такой же возможности, не говоря уже о том, чтобы остановить или хотя бы замедлить странствия владельцев капитала (называемых на биржевом жаргоне «инвесторами»), вследствие чего бедные становятся еще беднее. Помимо ущерба, которому подвергаются их доходы, их шансы на получение работы и на минимальный заработок попадают в зависимость от действий инвесторов, стремящихся к максимальной прибыли, в то время как перспектива конкуренции с другими трудящимися делает их позицию неустойчивой и становится причиной острого душевного дискомфорта, постоянного беспокойства и хронического недовольства жизнью — бедствий, которые не покидают их и не перестают их мучить даже в (недолгие) периоды относительного благополучия.

Впрочем, такое расслоение, вызываемое «политикой дерегулирования», принадлежит к числу наиболее строго охраняемых официальных секретов; в скармливаемых общественности официальных отчетах дерегулирование подается как царский путь к всеобщему благосостоянию, в то время как данные по ВНП, якобы показывающие, как возрастает и уменьшается «общее богатство» нации, и отождествляемые с благосостоянием страны, молчат о том, как распределяется это богатство. Они скрывают это вместо того, чтобы выставлять напоказ; и самой важной, в частности, является истина, не разглашаемая этой статистикой и состоящая в том, что возрастание «общего богатства» идет рука об руку с углублением социального неравенства, вместе с тем еще сильнее увеличивая и без того непреодолимый разрыв между безопасностью существования и общим благополучием верхних и нижних слоев социальной пирамиды. Напомним вдобавок, что вершина этой пирамиды год от года становится все уже и уже, в то время как остальная ее часть, включая и самое дно, неудержимо расширяется...

Собственно говоря, подавляющая доля — 90 с лишним процентов — прироста валового национального продукта в США, достигнутого после кредитного краха 2007 г., была присвоена богатейшим 1 процентом американцев. Расширение разрыва и сокращение слоя мультимиллиардеров, которым достается львиная доля плодов «экономического роста», идут, по видимости, неудержимо и непрерывно ускоряются, как недавно вычислила Джулия Коллеве. Средства, накопленные десятью богатейшими людьми мира, в настоящее время составляют 2,7 трлн долларов, что примерно соответствует богатству Франции — пятой по величине экономике мира [см.: 20]. Богатство одного из них — Аманасио Ортеги, основателя Inditex и владельца 1600 магазинов Zara, — всего за год после октября 2011 г. увеличилось еще на 18 млрд долларов, что составляет примерно 66 млн долларов в день. В соответствии с данными, авторитетно подтвержденными Британской комиссией по большим зарплатам (High Pay Commission), заработки корпоративных руководителей за последние тридцать лет выросли в этой стране в 40 раз, в то время как средний размер британской заработной платы всего лишь утроился и в настоящее время застыл на уровне в 25 900 фунтов. По мнению председателя комиссии Деборы Харгривс, «на верхних уровнях британского бизнеса сложилась кризисная ситуация, крайне пагубно сказывающаяся на нашей экономике. Положение, при котором размер окладов руководителей устанавливается за закрытыми дверями, никак не связан с достижениями компании и подпитывает крупномасштабное неравенство, свидетельствует о том, что верхние слои нашего общества охвачены серьезной болезнью». И хуже всего то, что баснословное увеличение богатства незначительной доли общества, не превышающей 0,1 процента от его численности, происходит «в пору беспрецедентно бедственного положения» оставшихся 99,9 процента.