Крис Тейлор - Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги

Но куда вероятнее, что Лукас пытался завершить все сюжетные линии, начатые в конце «Империи». Когда Люк слишком рано оставляет свое обучение искусству Джедая, чтобы помочь друзьям в Облачном городе, призрак Оби-Вана говорит, что он был «нашей последней надеждой», на что Йода отвечает: «Нет, есть другой». Лукас сказал, что эту строчку добавил просто так, чтобы зрители больше переживали за Люка: он не обязателен для сюжета! Однако и в разговорах с Брэкетт он упоминал сестру-близнеца, втайне учащуюся стать Джедаем «на другом краю вселенной». Блогер Майкл Камински предполагает, что сестра могла быть главным героем трилогии сиквелов – «Эпизодов VII, VIII и IX», – хотя Лукас позднее заявлял, что никогда не планировал сюжетов этих фильмов.

Слова Йоды о «другом» заинтересовали фанатов в 1980-м, и многие предполагали – в том числе и в разговорах с Марком Хэмиллом и другими, – что принцесса и была этим «другим». В конце концов, если посмотреть «Империю» несколько раз, то личность «другого» остается не единственной загадкой. Вот вам еще одна: как Лея, находившаяся на борту «Тысячелетнего сокола», улетавшего из Облачного города, смогла услышать Люка, держащегося за антенну, молящего о помощи. Очевидный ответ – Сила, конечно же, но тогда это дает повод считать, что Лея так же чувствительна к Силе, как и Люк, – и, возможно, у них больше общего, чем известно зрителям.

Другими словами, сделав Лею тайной сестрой Люка, Лукас давал фанатам то, чего они больше всего ожидали, разрешая все оставшиеся вопросы и делая это кратчайшим путем. Раскрыть герою и героине, что они все это время были родственниками, – несомненно, сюжетный ход из мыльной оперы, но этого можно было ожидать и от сказки братьев Гримм. «Люди воспринимали «Звездные войны» как нечто, чем они не являются, – сказал Лукас О’Квинну, – и в этом фильме станет очевидно, что они с самого начала были сказкой».

Со сценарием на руках Лукас был готов выбрать нового режиссера. Кершнер отказался от предложения остаться с франшизой еще на два года. «Я не хотел работать на Лукаса, – сказал он в 2004-м. – И я прочитал сценарий «Джедая» и не поверил ему». Первым выбором Лукаса после опыта на съемках «Ковчега» был Спилберг. Лукас вышел из Гильдии режиссеров Америки после спора о том, что имя Кершнера должно стоять в начале фильма, а Спилберг все еще оставался ее членом, но юристы не видели в этом проблемы. Проблема была в том, что Спилберг был занят собственным научно-фантастическим проектом, фильмом о дружелюбном инопланетянине, основанным на вымышленном друге из его собственного детства.

Казанян подготовил список ста возможных режиссеров, который был быстро сокращен до двадцати, потом до двенадцати. На вершине списка был Дэвид Линч, молодой автор «Головы-ластика» и «Человека-слона», и фаворит Лукаса. Линча пригласили на ранчо Скайуокера и всячески соблазняли взяться за проект. Но как только ему показали первые картинки эвоков, у Линча началась головная боль, переросшая в полноценную мигрень. Это, очевидно, было плохим знаком. Через три дня после того, как Лукас сделал предложение, Линч отказался. Выяснилось, что он получил куда более интересное предложение: шанс снять крупнобюджетную версию «Дюны», права на которую только что выкупил Дино Де Лаурентис. Вновь Де Лаурентис получил то, что хотел Лукас. И вновь результат будет не таким, как он ожидал: Линч потратит 40 миллионов долларов на долгие и тяжелые съемки. «Дюна» заработает только 30, став одним из самых знаменитых провалов в истории научно-фантастического кино – несомненно, к злорадному удовольствию несостоявшегося режиссера «Дюны» Алехандро Ходоровски.

СДЕЛАВ ЛЕЮ ТАЙНОЙ СЕСТРОЙ ЛЮКА, ЛУКАС ДАЛ ФАНАТАМ ТО, ЧЕГО ОНИ БОЛЬШЕ ВСЕГО ЖДАЛИ.

Не найдя режиссера первой величины, Лукас подумал о возвращении к режиссуре. «Я хотел уже покончить с этим чертовым циклом, – объяснял он журналу People в 1983-м, – но объем работ меня остановил». Вместо этого он выбрал относительно неизвестного британского режиссера Ричарда Маркуанда, известного телефильмом о «Битлз» и шпионским триллером «Ушко иголки» с Дональдом Сазерлендом. Маркуанд пришел на собеседование, полный метафор: «Звездные войны» были самым захватывающим и грандиозным фильмом всех времен, – сказал он, – мифом 70-х и 80-х точно так же, как «Битлз» были мифом 60-х и начала 70-х». Он так хотел сделать фильм, что попросил о втором собеседовании, где продолжил расписывать, почему именно он подходит для фильма. Он будет, как заметил Казанян, «гибким». Лукас будет исполнительным продюсером, но, как сам позднее скажет, это больше походило на роль исполнительного продюсера на телевидении – того, кто придумывает сюжеты и общее направление сериала, в то время как режиссер занят неприятным делом – общением с актерами.

Маркуанд согласился и провел следующие два года, заявляя, как он восхищен возложенной на него ответственностью. Он сравнивал работу режиссером на «Джедае» попеременно с работой режиссером «Короля Лира» «с Шекспиром в соседней комнате» и возможностью быть дирижером оркестра, играющего Девятую симфонию, когда в зале сидит Бетховен. Может, это и преувеличение, но Лукас действительно почти все время съемок провел на площадке. Номинально он был режиссером второй съемочной группы, но фактически он был сорежиссером фильма, причем старшим из двух. Это можно видеть в кадрах со съемочной площадки: Маркуанд раздает команды, но группа слушает Лукаса. Если команды противоречат друг другу, не остается сомнений, кто главный. На этот раз он не будет тайком подглядывать в камеру, как мальчишка, укравший печенье.

После выбора режиссера Лукас быстро написал второй вариант сценария, после чего началась его любимая часть работы над фильмом: сидеть за столом в его растущем поместье с Казаняном, Маркуандом и Лоуренсом Кэзданом, который нехотя вернулся в мир «Звездных войн». Кэздан согласился написать вариант сценария в обмен на помощь Лукаса в своем режиссерском дебюте – фильме «Жар тела». Вчетвером они пять дней по десять часов в день обсуждали сюжет «Мести Джедая», как он назывался на тот момент, теряясь в деталях и возможностях. В этом обсуждении не было святых коров. Маркуанд мог восхищаться Создателем, но Кэздан провоцировал его на интересные ответы и более темные альтернативы тому, что он называл «слишком детским финалом»:

КЭЗДАН: Я думаю, тебе надо убить Люка, чтобы Лея стала главной.

ЛУКАС: Ты не хочешь убивать Люка.

КЭЗДАН: Ладно, тогда убей Йоду.

ЛУКАС: Я не хочу убивать Йоду. Не надо никого убивать. Ты дитя 1980-х. Ты не ходишь и не убиваешь людей. Это нехорошо… Думаю, это обидит зрителей.

КЭЗДАН: Я пытаюсь сказать, что у фильма будет больший эмоциональный вес, если кто-то, кого вы любите, погибнет по пути к цели; тогда путешествие имеет большее значение.