Крис Тейлор - Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги

Лукас был главным и получал все, что хотел, но ему не было весело. К 72-му дню съемок он был полностью истощен. «Я много улыбаюсь, потому что, если я не буду этого делать, все огорчатся, – пожаловался он журналисту New York Times, – но я бы предпочел валяться в кровати и смотреть телевизор. Хоть мне и кажется иногда, что все знают «Звездные войны», это не так. За последний год я ответил Ричарду на миллион вопросов, всем рассказал все, о чем только мог подумать, и все равно каждый день мне задают тысячу вопросов – я не преувеличиваю, – на которые могу ответить только я. «Могут эти существа делать так или нет? Какая культура породила этот артефакт?» Я единственный, кто знает, куда мы отправляемся и где мы были».

Лукас теперь заявлял, что его первоначальным планом было «стать настоящим наемником» и отдать всю франшизу студии Fox, «взяв себе большой процент от сборов», и смотреть фильмы, когда они будут сняты. Это всегда было самым большим сожалением для Лукаса: он был единственным ботаником в Америке, который не мог просто так встать в очередь и посмотреть «Звездные войны». Он пожал плечами: «Я это начал, я и завершу. Следующая трилогия будет чьим-то еще видением».

Съемки завершились за 88 дней, что на 66 дней меньше, чем понадобилось на съемки «Империи». Маркуанд действительно оказался гибким – по крайней мере, на съемочной площадке. Позднее, получив задачу руководить монтажом первой версии отснятого материала, британский режиссер пережил нервный срыв. Он говорил, что либо не мог заснуть, либо просыпался с криками. Его можно было встретить гуляющим по Сан-Анселмо в три часа ночи. Несколько месяцев спустя он вручил свой окончательный монтаж Лукасу и заявил, что лучше фильм сделать не получится. Лукас вздохнул, поблагодарил его за работу и взялся за монтаж сам. Маркуанд умер спустя четыре года от сердечного приступа в возрасте 49 лет. Если существовало когда-нибудь проклятие «Звездных войн», то он был одной из первых жертв.

Во время финальной серии монтажа и доведения спецэффектов что-то было явно не так. Это было не только ощущение конца трилогии. Работники ILM чувствовали, что Марсия Лукас более напряжена, чем обычно, и им было сложно получить ответы на свои вопросы от Джорджа. Дейл Поллок провел несколько недель в разговорах с Джорджем, но не смог и одного раза поговорить с Марсией и не понимал – почему. Когда Говард Казанян спросил Джорджа, будет ли Марсия участвовать в монтаже, он услышал: «Спроси у нее сам».

Чего не знали даже самые близкие их друзья, это то, что Марсия попросила у Лукаса развод по его возвращении из Лондона. Причиной развода стали «неразрешимые разногласия».

ЛУКАСЫ УСПЕШНО ДЕРЖАЛИ СВОИ СЕМЕЙНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В СЕКРЕТЕ ДО ВЫХОДА ФИЛЬМА.

Самое крупное неразрешимое разногласие звалось Томас Родригес, художник по витражам, работавший в Студии стекла Скайуокера. Марсия наняла его в 1980 году для дизайна и сооружения прекрасного стеклянного купола, который до сих пор украшает библиотеку на ранчо Скайуокера. Родригес был на девять лет младше ее; он был недавно разведен и управлял бригадой из шести человек. В какой-то момент в течение следующих двух лет Марсия влюбилась в него. Она говорит, что была верна Джорджу, но он, однако, отказался от какой-либо формы семейной терапии. Он принял образ мученика, ставшего жертвой измены, и возвращался к нему те несколько раз, что говорил на эту тему.

Лукасы успешно держали свои семейные проблемы в секрете до выхода фильма. Даже журналисты, задачей которых было следить за их жизнью, ничего не заметили. «Хоть я и считал, что он откровенен со мной, очевидно, что бо́льшую часть жизни он не раскрывал», – говорит Поллок.

Джордж с головой погрузился в монтаж, вновь достав старые кадры Второй мировой войны, чтобы заменить ими спецэффекты атаки повстанцев на Звезду Смерти. Он смонтировал фильм так, что каждая сцена была короче, чем в двух предшествующих лентах, – он ведь теперь имел дело с поколением MTV, и надо было не отставать. Пусть он хотел побыстрее покончить с фильмом, пусть он еще не отошел от ситуации с Марсией, перфекционист в нем был сильнее. Он хотел получить в фильме практически вдвое больше спецэффектов. «Нельзя болеть, – скажет он позднее об ответственности, лежавшей на нем во время финальной фазы работы над фильмом. – Нельзя чувствовать обычные эмоции… От вас очень много людей зависит».

Лукас был раздражен и однажды сорвался, когда оператор монтажа Дуэйн Данхэм указал, что в фильме нет сцены, которая демонстрировала бы окончательную судьбу Вейдера. Последний раз он был показан умирающим на борту Звезды Смерти, но это оставляло вероятность, что он мог вернуться. Это было проблемой, так как Лукас хотел окончательно и бесповоротно убить Вейдера. Поэтому как-то ночью прямо на ранчо Скайуокера была снята дополнительная сцена, наполненная куда более глубоким смыслом, чем участники могли подозревать: Люк сжигает Вейдера на погребальном костре.

Но Лукас все еще не был удовлетворен. 22 ноября 1982 года – в день, который вскоре стал известен в ILM как «черная пятница», – Создатель выкинул более сотни сцен спецэффектов, чем практически стер из фильма 250 моделей кораблей. Прежде чем они напились, создатели моделей накричали на Лукаса. Спустя годы Лукас-отец сравнит недовольство своих художников с криками младенцев и объяснит важность понимания, какие эмоции стоят за шумом: «Можно понять, почему они плачут… Можно отличить, настоящий это плач или просто нытье». Он требовал результатов от Департамента компьютерной графики, еще одной его гениальной, но рискованной ставки, дорогостоящего проекта, начатого после «Империи». «Будто бы я один пожар потушил и сам решил начать новый», – шутил потом Лукас. Лукас знал, что за компьютерной графикой будущее – но для «Джедая» команда могла сделать только один спецэффект – Звезду Смерти в штабе повстанцев. Другими словами, это был тот же кадр, который был сделан на компьютере и в первых «Звездных войнах». На этот раз хотя бы компьютеризированная Звезда Смерти казалась трехмерной моделью, парившей в воздухе как голограмма, а не набором угловатых пикселей на экране.

Лукас до самого конца колебался с названием фильма. Казанян считал, что «возвращение» слишком мягкое слово – оно ему напоминало о «Возвращении Розовой пантеры». Рыночное исследование, основанное на 324 телефонных интервью, в которых участникам предлагали выбрать между «Месть героя» и «Возвращение героя», показало, что «Месть» более захватывающее слово, но оно не подходило к образу героя, особенно среди опрошенных младше 30 лет.

После длительных споров название изменили 17 декабря 1982-го – меньше чем за шесть месяцев до премьеры фильма. Это значило, что придется не только переделать постеры, но и перемонтировать рекламный трейлер. Изменения коснулись практически всех фирм, работавших с лицензией. Kenner уже произвел упаковок для фигурок с названием «Месть Джедая» на общую сумму около 250 тысяч долларов; все это следовало уничтожить. Компания уже производила игрушечных эвоков, несмотря на то что сама этого не хотела, – только по настоянию Лукаса. Его на самом деле не волновало, будут ли они успешными, – он просто хотел, чтобы у его дочки Аманды – теперь ставшей центром его личной жизни – был эвок.