Екатерина Шапинская - Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

Современной интерпретации оперной классики нет. А есть извращённый взгляд на оперное искусство и сознательное разрушение самого понятия «оперное искусство». И этих, так называемых современных интерпретаторов оперы, иными словами, разрушителей, которые даже не понимают, не осознают, что они разрушители, оплачивают (и сознательно) те, кто стремится к уничтожению наивысшего достижения человечества, ибо опера – единение многих искусств: музыки, литературы, драматического искусства, живописи. Соединение этих искусств и создаёт тот необычный эффект воздействия на человека. Особенно это воздействие на человека производят наши, русские оперы, которые используют гениальную русскую литературу и сюжеты реальной истории нашей великой страны. А как могут помочь современному человеку, особенно молодёжи, оперные постановки современных извращенцев? Если так пойдёт и дальше, то через поколение, наша молодёжь не будет знать истории своей страны, костюмов, обычаев ушедших эпох, будет пренебрежительно относится к литературе гениальных писателей и поэтов, рождённых нашей землёй. Молодёжь будет думать, что Пушкин вывел в образе Наины бандершу публичного притона, как это показано в спектакле Большого театра «Руслан и Людмила». И таких примеров масса. И всё это подаётся под соусом современного прочтения оперного произведения. В современном режиссёрском цехе обосновались безграмотные, но агрессивные индивидуумы, воинствующая серость, причём щедро оплачиваемая. Я не против современного прочтения опер, но меня никто не убедит, что Пушкин вывел в образе Наины – бандершу. Я всегда говорю, что если какому-то «таланту» нравится та или иная тема в классическом произведении, пусть возьмёт современных композитора и либреттиста и создаёт оригинальное произведение. Для меня примером такого правильного творческого подхода является «Вэстсайдская история», в которой использована тема Ромео и Джульетты, но на современном литературном и музыкальном материале.

Никакого кризиса культуры в России нет, и кризиса эстетических ценностей тоже нет. Просто сейчас идёт борьба нашего взгляда на жизнь, нашего взгляда на отношения между людьми, между полами, нашего взгляда на место искусства в жизни народов нашей страны, то есть наших ценностей против засилья и навязывания под знаменем свободы и либерализма чуждых нам ценностей, чуждых нашим народам, населяющим нашу землю. Конечно, в семье не без урода! И в нашей среде, на нашей земле появляются так называемые художники от слова «худо», если не сказать грубее, которым не дорога земля, давшая им жизнь, образование, которым наплевать на историю собственной страны, на её культуру. Поэтому они и перелицовывают её. И за это им платят. А деньги не пахнут. Так они считают. Но «не хлебом единым жив человек». Ещё не изобретены транспортные средства, чтобы всё тобой наворованное или заработанное честным трудом, можно было увезти, унести с собой в могилу. Вот сейчас и развернулась борьба Добра и Зла на нашей земле. А духовные силы России огромны и она справится с мракобесием, которое навалилось на нас.

В разные года, в разных странах, в разных городах, у разных народов восприимчивость к настоящему искусству проявляется одинаково горячо и с огромным пониманием. Вспомните, как принимали Марио Дель Монако у нас в Москве в 1959 году, когда он пел в Большом театре СССР и «Кармен», и «Паяцы». Он потом говорил, вспоминая свои гастроли в нашей стране, что «так, как меня принимали в Москве, и так как я пел в Москве, я никогда и нигде так не пел, и меня так никогда и нигде не принимали!»

То же самое я могу сказать о своих гастролях в театре Колон в Буэнос-Айресе в 1975 г., где мы вместе с Ириной Архиповой участвовали в постановке «Бориса Годунова». Я никогда не забуду, как на премьере после сцены «У фонтана» Марины Мнишек и Самозванца на поклонах на нас с Ириной сверху посыпался дождь из лепестков роз. Это незабываемое зрелище и ощущения счастья и гордости за то, что ты сделал. Незабываемо и то, как мы не могли выйти незаметно из театра после спектакля, мы бегали внутри театра от одной служебной двери к другой и везде натыкались на многочисленную толпу поклонников, жаждущих получить от нас автографы.

То же самое было и в Ливорно, где после премьеры оперы Пьетро Масканьи «Гульельмо Ратклифф» толпа поклонников качала меня на руках, высоко подбрасывая и восторженно крича «браво».

И всё же у меня от всех стран, в которых я гастролировал, сложилось впечатление, что латиноамериканцы и итальянцы самые горячие и восприимчивые народы. И причина, я думаю, в том, что эти народы по сути своей поющие и потому любящие хорошее пение. Недаром в Италии в своё время провалился кукольный спектакль Сергея Образцова «Необыкновенный концерт», который итальянцы сочли за неуважение, за издевательство над искусством пения.

Судьба русского музыкального искусства в мире, я думаю, счастливая. Во всём мире обожают музыку П. И. Чайковского, как инструментальную, так и оперную. Во всё мире ставят и «Евгения Онегина», и «Пиковую даму», во многих же странах ставят балеты Чайковского. Очень востребованы во всём мире «Борис Годунов» и «Хованщина». Изредка ставят «Сказание о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова. Ставят «Катерину Измайлову» и «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича. Это две разные редакции на одну и ту же тему. Стала появляться на европейских подмостках «Мазепа» Чайковского и «Алеко» Сергея Васильевича Рахманинова. А причины популярности одних композиторов и отсутствия интереса к другим, я думаю, прежде всего, в том, что многих композиторов русских не знают. Как только тот или иной композитор появляется в Европе, то сразу же к нему начинает проявляться интерес и он постепенно начинает завоёвывать популярность у европейского слушателя и зрителя. Русская опера, и вообще русская музыка во всех её проявлениях насыщена психологизмом. Этим она сложна для восприятия. Но если она завоевала зрителя тех или иных стран, то она уже не выпустит его из своих объятий. Так было с «Борисом Годуновым», так было с «Хованщиной». Этот список можно продолжать и продолжать.

Мне трудно судить о своих работах со стороны. Я же нахожусь на сцене. А вот по тому, как принимает зрительный зал ту или иную мою работу, тот или иной сценический образ, какая опера более всего востребована в моём исполнении, я могу судить о том, что больше всего нравится. В первых рядах по количеству исполнений в России и за рубежом у меня стоят «Аида» (Радамес) и «Трубадур» (Манрико) Джузеппе Верди, Джакомо Пуччини «Тоска» (Каварадосси), это из итальянцев. «Кармен» (Хозе) Жоржа Бизе. А из русских опер – «Пиковая дама» (Герман) Петра Ильича Чайковского и, конечно же, «Хованщина» (Андрей Хованский) и «Борис Годунов» (Самозванец) Модеста Петровича Мусоргского.