Джеймс Джонсон - Лучший английский ас

Паула и я провели две недели, прежде чем я получил новое назначение в группу планирования в штабе 11-й группы. В Норфолке мы вместе гуляли по сжатым полям, охотясь на куропаток. Салли работала хорошо. Но, хотя мы и подстрелили нескольких птичек, я подозреваю, что моей молодой жене этот спорт не слишком понравился. Она смотрела на раненных птичек с ужасом, и мои мечты о прекрасных днях вместе с Паулой и спортивной мел-кашкой постепенно улетучились. Салли занозила ногу и прихромала ко мне за помощью. Я отдал мой дробовик Пауле и стал на колени, чтобы вытащить занозу. Внезапно прямо над ухом раздался страшный грохот, и меня вместе с собакой засыпало пылью и соломой. Это был самый опасный момент за всю войну! После этого моя жена больше на охоту не ходила.

Через 2 недели я прибыл в Оксбридж, где стал штабным офицером. Мне снова пришлось работать вместе с Патом Джеймисоном. Мы с майором вошли в состав маленькой группы, которая должна была планировать и координировать ежедневную деятельность 11-й и 83-й групп, так как штаб последней еще находился в зачаточном состоянии. Полностью он был развернут уже во Франции после высадки.

Это была исключительно интересная работа, и нам очень пригодился опыт командования авиакрыльями. Наша главная задача заключалась в обеспечении сопровождения и поддержки бомбардировочных групп, которые принадлежали четырем разным соединениям. Это были «Ланкастеры» Бомбардировочного Командования, «Крепости» и «Либерейторы» американской VIII Воздушной Армии, «Мародеры» и «Хэйвоки» американской IX Воздушной Армии, «Бостоны», «Митчеллы» и «Москито» нашей собственной 2-й авиагруппы.

Связь со штабом Бомбардировочного Командования была слабой, так как оно очень редко проводило дневные налеты, хотя позднее нам пришлось прикрывать «Ланкастеры», когда они стали решать тактические задачи во время высадки на континент. Мы помогали, как могли, VIII Воздушной Армии в ее глубоких рейдах, но радиус действия бомбардировщиков настолько превышал наш, что помощь была весьма ограниченной. Мы чувствовали, что нам крайне нужен первоклассный дальний истребитель вроде американского «Мустанга», чтобы Королевские ВВС могли сыграть более серьезную роль в разворачивающемся дневном воздушном наступлении. Наши «Спитфайры» имели прекрасные летные характеристики, но им не хватало дальности. У «Тайфунов» имелась дальность, однако они не имели шансов выжить в схватке с «Мессершмиттами» или «Фокке-Вульфами».

Нашим основным заказчиком выступала IX Воздушная Армия. Мы обеспечивали сопровождение и поддержку ее тактических бомбардировщиков, которые наносили удары по целям в оккупированной Европе. Командование старалось по возможности совместить эти налеты по времени с ударами стратегических бомбардировщиков VIII Воздушной Армии, чтобы истребители Люфтваффе были заняты полностью. Двухмоторные «Мародеры» и «Хэйвоки» встречали слабое сопротивление. Мы обнаружили, что одной эскадрильи «Спитфайров» вполне хватает для сопровождения соединения из 36 бомбардировщиков. А ведь 2 года назад мы считали необходимым держать 12 истребительных эскадрилий вокруг горстки бомбардировщиков.

Теперь основные усилия бомбардировщиков 2-й группы были направлены против «лыж», которые строились вдоль французского побережья. Немцы планировали запускать с них самолеты-снаряды, нацеленные на Лондон. Эта операция называлась «Арбалет». Хотя бомбардировщики редко встречали вражеские истребители, им постоянно приходилось иметь дело с тяжелыми и легкими зенитками. Иногда бомбардировщики этой прославленной группы выполняли специальные задания. Именно мы прикрывали 19 «Москито», которые разрушили стену тюрьмы в Амьене, что помогло освободить много политических заключенных. К несчастью, головной бомбардировщик полковника Пикара был сбит парой «фоккеров». Знаменитый пилот и его штурман погибли.

Дежурный планировщик должен был составить и расписать план завтрашних операций и доложить его на вечернем совещании у командира группы. Очень часто нам приходилось сидеть допоздна, внося последние изменения в соответствии со свежими метеосводками. Американцам наша погода нравилась. «Если вы потерялись где-то над Европой, осмотритесь и выберите самую большую и грязную тучу. Летите туда и заходите на посадку. И вы окажетесь на этом проклятом острове!»

Люфтваффе постоянно меняли тактику своих действий. Когда «Тандерболты» сопровождали «Крепости» во время налетов на Германию, немцы набирали высоту над голландской территорией и атаковали только американские истребители. Чтобы защититься, пилотам «Тандерболтов» приходилось сбрасывать тяжелые подвесные баки еще до того, как они опустеют. Это означало, что истребителям придется повернуть назад, не долетев до намеченной цели, и «Крепости» останутся без истребительного прикрытия.

Такие действия Люфтваффе было относительно легко парировать. Мы изучили дислокацию их эскадрилий и обнаружили, что они сосредоточены в Шиполе, Деелене, Эйндховене и Фолькене. Во время следующего рейда «Крепостей» мы подняли 3 крыла «Спитфайров» из Норфолка и развернули их за 20 минут до прибытия бомбардировщиков у голландского побережья на уровне моря. Затем они начали набирать высоту и внезапно атаковали вражеские истребители на взлете и в местах сосредоточения над аэродромами.

Когда погода была слишком плохой для крупномасштабных бомбардировок, мы старались занять свои «Спитфайры» и «Тайфуны». С приближением зимы погода становилась все хуже, и вновь поползли разговоры о штурмовках. Я чувствовал себя просто обязанным выступить против этих дорогостоящих и бесполезных операций. В 1941 году, когда мы начали такие вылеты, мы действовали маленькими группами, обычно парами, и старались как можно лучше использовать в качестве прикрытия облачность. Я помнил, как мастерски немцы расставляли ложные цели. Наши потери ни в коей мере не оправдывали усилий, а одномоторный «Спитфайр» для таких налетов совершенно не подходил.

Я знал, что сегодня большинство командиров авиакрыльев разделяли мое мнение, так как мы часто обсуждали свои действия. Командир авиакрыла — самый старший из офицеров, который постоянно встречается с противником. Из этого правила имелись отдельные исключения, вроде Бэзила Эмбри, который довольно часто летал, уже имея звание вице-маршала, и видел, что творится на линии огня. Однако в целом именно командиры крыльев были теми, с кем следовало обсуждать тактику операций. Я еще раз встретился с ними, но не как бывший командир крыла, а как штабной офицер. Все мои возражения против существующей стратегии остались в силе.