Михаил Ильинский - Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.)

Фостер лежал на земле один на один со смертью. Не раз он вот так же бомбил Демократический Вьетнам. Не раз от плоскостей его самолета отваливались смертоносные огненные змеи ракет, обрушивался бомбовый груз. Точно так же, как это происходило сейчас. Летчик всегда видит землю с воздуха. Теперь он следил за самолетами с земли. Раньше разрывы бомб были далеко от него, не угрожали его жизни. Черные клубы дыма, дыбящиеся смерчи взрывов, обломки строений, даже человеческие жизни – для него лишь пораженный объект. Словно на учебном полигоне.

Сейчас Фостер испытывает на себе удары своей авиации – авиации США. Летчик, сбитый в воздухе, находит конец на земле. Но перед смертью приходит страх. Страх неодолимый. Страх диктует, заставляет Фостера ползти. Минуты, часы… Искать убежища, искать людей, пусть даже тех, кого всего час назад он считал своими врагами. Сейчас он готов молить их о помощи. Жить любой ценой, по только жить!

Фостер выполз из зоны бомбардировки и в районе деревни сдался в плен. Вьетнамский врач Тху оказал ему медицинскую помощь. Обработал раны, перебинтовал. Но ранение оказалось смертельным. Когда на носилках ополченцы понесли Фостера в деревню, он попросил Тху позвать ему пастора для исповеди. Священника в деревне не оказалось. Исповедь американского умирающего летчика принял вьетнамский врач.

Как фантастическое видение перед глазами Фостера встал Нью-Йорк, детство, отец, мать… Бывает, что сознание просыпается в людях перед смертью. Умирая, Фостер из последних сил пожал руку вьетнамскому врачу, сказал: «Будь проклята эта война!»

…Провинция Куангнинь, район Камфа.

«2 июня 1967 года. 15 часов 32 минуты. Воздушная тревога. Экипажу укрыться в помещениях. 15 часов 40 минут. Четыре американских сверхзвуковых реактивных самолета с носовых курсов вышли по направлению к судну. Два из них, набрав высоту, прошли высоко над теплоходом. Тем временем два других самолета зашли с острых курсовых углов и пикировали на «Туркестан». С самолета, находившегося справа, сброшена бомба в ста метрах от судна. После этого оба самолета открыли огонь по судну реактивными снарядами, целясь главным образом по средней надстройке».

Эти строки, оставленные вторым помощником капитана «Туркестана» Н. Мариненко, я читал в вахтенном журнале. Они занесены сюда спустя несколько минут после трагических событий, происшедших 2 июня 1967 года на рейде вьетнамского порта Камфа.

…Сейчас глубокая, тропически черная ночь. С притушенными огнями стоял у главного пирса порта советский теплоход «Туркестан». Спал экипаж. Трудный, невероятно трудный был день. День, вырвавший из жизни одного из советских людей. Во время налета был тяжело ранен в своей каюте электромеханик Николай Никитич Рыбачук. Через четыре часа, не приходя в сознание, он скончался.

Каюта Рыбачука. На морских настенных часах – 3 часа 15 минут. Часы еще не остановились, хотя остановилась жизнь того, кому они принадлежали. Разрывной 20-миллиметровый снаряд, видимо, отрикошетил от металлической обивки иллюминатора, разбил рундук и смертельно ранил моряка. На небольшом диванчике весь изрешеченный осколками черный морской бушлат…

Я шел по кораблю. Рулевая рубка. Многочисленные пробоины и осколки. Повреждены механизмы. Разбит верхний мостик. Пробоина в борту спасательной шлюпки. В ряде кают разбиты окна и двери, повреждены жилые помещения. Только жилые помещения. Самолеты с опознавательными знаками военно-морских сил США вели прицельный огонь.

– Это и не вызывает сомнений, – как бы подтверждая мои мысли, сказал капитан «Туркестана» В. В. Соколов. – Самолеты стреляли исключительно по жилым помещениям. Налет ни в коей мере нельзя считать случайным. Судно стояло под советским флагом на якоре на рейде порта Камфа. Рядом не было никаких других кораблей. Погода – хорошая, видимость на морской глаз – десятимильная.

– Наш теплоход, – продолжал капитан, – пришел в порт Камфа с мирными целями: для погрузки хонгайского угля и доставки его в Японию. Иначе говоря, для оказания помощи Демократической Республике Вьетнам в осуществлении торгово-экономических связей этой страны.

В 1967 году теплоход «Туркестан» три раза заходил в порты Вьетнама. 2 июня был его очередной заход…

– Этот день, – продолжал капитан, – никогда не забудет экипаж судна. Мы лишились верного друга – Николая Рыбачука. Шесть других моряков ранены. Тяжело ранен в живот моторист Иван Земцов. Совсем недавно он пришел к нам на судно…

Земцов был доставлен в ханойскую больницу. Хирургическая операция, проведенная вьетнамскими врачами, спасла ему жизнь.

– Мы были свидетелями обстрела теплохода «Туркестан», – говорил мне директор порта Камфа Ле Ван. – Этот провокационный акт военщины США направлен против Советского Союза, оказывающего помощь нашей стране. От имени рабочих порта Камфа, шахтеров Хонгая, от имени всех жителей Вьетнама мы благодарим советских моряков за их героический труд. Мы будем помнить о Николае Рыбачуке…

5 июня моряки теплохода провели траурный митинг, почтили память Рыбачука. Судно с приспущенным флагом покидало порт Камфа, отправлялось в порт приписки – Владивосток. Все консульские формальности произвел третий секретарь посольства СССР, дипломат, разведчик Георгий Пещериков. По дороге в Ханой его машину «накрыл» ракетный удар. Георгий чудом остался жив. Храни нас Россия и Бог…

Несколько месяцев спустя советский теплоход «Туркестан» вновь пришел к берегам Демократической Республики Вьетнам, а уже в 70-х годах океанские просторы бороздил другой наш теплоход – «Николай Рыбачук».

Если, обозначая по суше северные и южные точки Вьетнама, обычно говорят: Каобанг и Камау, то при определении морского побережья республики упоминают другие названия: Монгкай и Хатиен. Между этими населенными пунктами на расстоянии более 3260 километров простираются берега Вьетнама. Они подарили стране сотни живописных бухт, укрытых скалами от океанских ветров. К ним устремляются тысячи рек, в устьях которых выросли удобные порты, оснащенные современными причалами, складами, верфями.

Хайфон и Камфа, Дананг и Камрань, Нячанг и порты города Хошимин в разные исторические периоды играли различную роль в жизни вьетнамской нации. Но, конечно, наибольший вклад в дело победы национально-освободительного движения во Вьетнаме внес Хайфон – крупнейший северовьетнамский порт, главные морские ворота республики. Отсюда в мае 1955 года уходили последние части французского экспедиционного корпуса. И отсюда в первые свои рейсы вышли теплоходы и корабли молодого вьетнамского флота. Здесь в 1964-м начиналась боевая слава вьетнамского военного флота.