Михаил Ильинский - Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.)

Мадлен Риффо описала в «Юманите» со слов крестьянина, как тот сбил самолет полковника, я – нет. Сейчас я на многое смотрю иначе. Конечно, почти невероятно, что крестьянин сбил самолет. Он наверняка был сбит под Ханоем, а упал здесь, в Хоабине. Но разве в итоге важно, кто сбил? Важно было поднимать боевой дух на местах, в «глубинке». Это-то поняла Мадлен. Я же был «технократом»…

А история вкратце была такова: крестьянин устроил засаду. Улегся под старым грузовиком с винтовкой и стал ждать, когда прилетит американский бомбардировщик. Операция называлась «Засада». Американский самолет однажды утром прилетел и трижды бомбил участок дороги, где был грузовик. Крестьянин вел прицельный огонь, «умело корректировал» стрельбу, и одна из пуль попала в летчика. Самолет рухнул. Крестьянин стал «народным героем», преподавателем на курсах «народной войны», на которых он передавал свой ценный опыт, как из «малого оружия», но при большом мужестве и организованности можно победить самую мощную армию с самым современным оружием, со сверхзвуковой бомбардировочной авиацией. И в этом при определенных условиях и в определенное время был большой пропагандистско-воспитательный, патриотический смысл. Он доказал свою целесообразность во Вьетнаме во время первой и второй войны Сопротивления – с французами и американцами. Самолеты, как правило, сбивали ракетные и зенитные дивизионы, а результаты порой приписывали отрядам народного ополчения, которые тоже героически палили по самолетам и рассчитывали на успех, но вряд ли могли бы его когда-либо получить. Хотя все возможно. Сидел же один горец на вершине дерева, увидел перед собой летчика вертолета. Выстрелил из арбалета – и прямо в глаз пилоту. Тот убит, вертолет упал, а горец стал героем. Война – все случается.

…Есть в уезде Кисон небольшая община мыонгов Тхиньланг. Крестьяне этой общины и захватили американского летчика лейтенанта Кэя. Четыре деревушки спрягались среди горбатых скал в небольшой долине, которую когда-то французы использовали для двух своих военных аэродромов. Теперь здесь простиралось зеленое покрывало рисовых полей.

У лодочной переправы через реку Черную – главную водную артерию провинции (две другие реки Хоабиня носят названия Сонгбыой – Река памплемусов и Сонгкимбой – Река золотой чашки. – М. И. ) меня встретила пожилая женщина в яркой национальной одежде мыонгов, с серебряной цепочкой на шее, с черной повязкой на седеющей голове.

– Нгуен Тхи Тянь, председатель кооператива Тхиньланг. – Женщина протянула руку, по местному обычаю; ладонью вверх. Затем повела меня в деревню.

Она шла несколько впереди. Время от времени она останавливалась.

– Взгляните, – говорила она, – там первая механическая мастерская общины. А там плантация сахарного тростника. В провинции построен сахарный завод, и наш кооператив стал его главным поставщиком. Собираем по двадцать семь – двадцать девять тонн сахарного тростника с гектара. Семь лет назад урожай едва достигал восьми тонн с гектара… За той банановой рощей думаем создать тракторный парк… А там, чуть подальше, где виднеется горный перевал, отрядом самообороны нашего кооператива была обезврежена шпионско-диверсионная группа, сброшенная американцами с самолетов.

Мы подошли к деревне. Тянь пригласила в свой дом. Деревянный, на высоких сваях, украшенных по древнему обычаю мыонгов узорчатой резьбой.

В комнате на грубом крестьянском столе нас ждал неизменный чай. Наполнив чашечки, Тянь стала рассказывать мне историю Хоабиня. Признаться, я был хорошо знаком с этим районом и даже знал «секрет»: то, что после войны здесь будет самая большая во Вьетнаме и Юго-Восточной Азии ГЭС на Черной реке и что, возможно, соединятся бассейны рек Красной и Меконга. Но таков уж неписаный закон во Вьетнаме: хозяин непременно знакомит гостя с событиями, происходившими в его районе до 1954 года, гордится свершениями, достигнутыми за годы народной власти, обязательно расскажет о военных успехах. А дело гостя внимательно слушать и не проявлять своих знаний.

–…В 1947 году колонизаторы сбросили парашютный десант в район Кисона, сделали уездным начальником богача-феодала Динь Конг Тана, организовали так называемую автономную администрацию мыонгов под руководством французского наместника. Террор и насилие пришли в Кисон. И мыонги взялись за оружие. Возникали «деревни Сопротивления», в джунглях действовали партизанские отряды. В 1950 году французы ушли из Хоабиня, но в декабре 1951 года в провинции вновь появились каратели, проводившие операцию под названием «Тассиньи». В 1952 году колонизаторы и их ставленники бежали из Хоабиня. Известно, что после 1954 года Динь Конг Тан обосновался в Сайгоне… Говорят, что он работал на ЦРУ и проводил специальные занятия с диверсантами, забрасываемыми в район Хоабиня. ЦРУ использовало его знания местных обычаев.

За чашечкой чаю быстро летело время. Вечер спускался над Кисоном. Тетушка Тянь зажгла керосиновую лампу.

А вокруг веселилась молодежь. Жених и невеста – Туан и Лиен – подошли к нам.

– Тетушка Хай, пожелайте им что-нибудь на счастье, – просил кто-то из девушек.

Таковы люди из селений мыонгов в Хоабине, которые, как рассчитывали «психологи» из ЦРУ, должны были стать партнерами Запада, противниками ДРВ.

Я не случайно рассказываю о жизни простых людей в условиях военного времени. Здесь в ДРВ шла народная война, на которую поднялось все население страны. И против такого единства бессилен даже самый могущественный противник, каким были США. Чтобы не делать роковых ошибок в горах, говорил американский разведчик Лэнсдэйл, следует изучать нравы и обычаи горцев. Психологи США с этим не справились.

Моя третья встреча с капитаном состоялась незадолго до первого отъезда из ДРВ в 1969 году. В дорожном портфеле уже лежал авиационный билет на самолет Международной комиссии по контролю, направлявшийся из Ханоя в столицу Лаоса – Вьентьян. Я позвонил капитану по телефону, чтобы поблагодарить его за оказанную мне помощь.

– Я подобрал для вас еще материал. Если есть время – заезжайте.

Через пятнадцать минут мой «уазик» был уже у ворот знакомого особняка. Капитан ждал в своем кабинете.

– Вместе с бомбами американские летчики нередко посылали на землю ДРВ свои… «подарки», среди которых чаше всего были транзисторы. Вы спросите, зачем они это делают? – как бы задал себе вопрос капитан. – Прежде всего, чтобы оказать психологическое давление на население ДРВ: смотрите, мол, на вашей земле полыхает военный пожар, а вы бы могли пользоваться этими благами «цивилизации». Но есть и другая цель… Взгляните, например, на этот «подарок».