Хэммонд Иннес - Конкистадоры. История испанских завоеваний XV–XVI веков

Тесные контакты с маврами дали этим мореплавателям не только средства навигации, но и новый тип судна – каравеллу. Последующие поколения этих судов и по сей день можно увидеть в устье Тежу, где эти широкие с мелкой осадкой суда для перевозки вина известны как fragatas. Каравелла с ее латинскими парусами, унаследованными от арабского дау, оказалась первым океанским судном, способным двигаться против ветра без применения весел. Это обстоятельство открыло дорогу португальским мореплавателям. Им воспользовался сын короля Португалии Жуана I – Энрике, прозванный Мореплаватель.

Этот необыкновенный принц, охваченный неукротимым желанием исследовать мир, что лежал за пределами существующих карт и схем, расположил свой двор на мысе Сагриш, в крайнем юго-западном углу своего королевства, известном теперь как мыс Сан-Висенти. Это невысокий скалистый мыс, вдающийся далеко в море, единственное место в этой части побережья, где можно видеть Атлантический океан не только на западе, но и на юге. Всякий, кто проходил на парусном судне мимо этой выступающей точки суши, идя на всех парусах с попутным северным ветром – португальским пассатом, – преобладающим летом в этих местах, поймет, как в дни господства судов с прямым парусным вооружением внимание моряков неизбежно притягивал к себе юг, таивший новые открытия.

Здесь, в настоящем штабе военно-морских операций, принц Энрике собрал картографов, астрономов, мореходов. Здесь он давал указания своим навигаторам, посылая их вдоль побережья Африки в упорных попытках проникнуть за рифы мыса Бохадор, так как именно в этой точке все предыдущие путешественники сходили с маршрута волею северо-западного пассата и северного экваториального течения, смертельных для судов с прямыми парусами.

Попытки принца не приносили результата четырнадцать лет. Однако в 1434 году один из наиболее отчаянных навигаторов Энрике, Жил Эанеш, прошел по морю до конца этого пятнадцатимильного барьера рифов и затем пробился на своей каравелле обратно против ветра и подошел к плоскому песчаному берегу Сахары. Бохадор, тысячу лет являвшийся южным пределом Атлантики, был наконец покорен, и после этого капитаны Энрике быстро проникли на юг вдоль Африканского побережья. На всех существовавших тогда картах, относившихся к Финикийскому походу вокруг Африки почти за 600 лет до Рождества Христова, этот материк был показан значительно меньшим. К 1458 году португальцы достигли реки, названной ими Рио-Гранде, и, увидев, что берег уходит дальше к юго-востоку, решили, что они обогнули половину материка. Это было в 1460 году, к моменту смерти Энрике. Но, как вскоре выяснилось, праздновать успех было рано.

Годом позже они пересекли залив Биафра и обнаружили, что побережье Африки, оказывается, идет дальше к югу. Для мореплавателей это оказалось горьким разочарованием.

После этого интерес португальцев к исследованию Африканского побережья упал. Однако страна, вся жизнь которой была направлена на торговую экспансию, не прекратила исследования только потому, что ее надежды не оправдались. Потерпев неудачу в одном направлении, португальцы, без сомнения, должны были направиться в другом. У них были суда, люди и опыт. И здесь возникает вопрос, бередящий с тех самых пор душу любого человека, изучающего историю мореплавания: куда направились португальские суда после 1461 года? Насколько раньше португальцы с готовностью делились своими знаниями, настолько теперь они, подобно финикийским торговцам, ввели политику абсолютной секретности. Вводится смертная казнь за разглашение информации о путешествиях. Даже в 1503 году картограф Хуан де ла Коза, баск по происхождению, составивший тремя годами ранее свою Mappemunde [8], был освобожден из-под ареста только после того, как изготовил две фальшивые карты для отправки в Испанию.

Сконцентрировав усилия на морской экспансии, Португалия буквально изолировала себя от основного потока событий на Иберийском полуострове. Тем временем два других больших королевства, Кастилия и Арагон, также достаточно окрепли. Кастилия (вместе с Леоном) простиралась от побережья Бискайского залива, где жили баски, на юг через горы и текущие на запад реки Центральной Испании, через все земли, отвоеванные ее солдатами у мавров, до укрепленной твердыни исламской Гранады. Долгая история войны привела к тому, что все кастильские города превратились в крепости, а их жители – в воинов. Тем, кто селился на вновь отвоеванных землях, особенно жителям пограничья, первыми лицом к лицу встречавшим ответные удары, даровались особые привилегии. Таким образом, города и села оказывались заселенными свободными людьми, которые жили по собственным демократическим законам и управлялись собственными выборными чиновниками; и это в то время, когда вся остальная Европа была феодальной и множество людей находились в крепостной зависимости.

Арагон, с другой стороны, превратился в торговое королевство, особенно после того, как союз с Каталонией и позже завоевание Валенсии предоставили ему контроль над всеми портами Восточно-средиземноморского побережья. Там, где Кастилия опиралась на сухопутную армию, состоявшую из знати и ополчения, Арагон полагался на моряков и корабли, с помощью которых были завоеваны Балеарские острова, Сардиния и даже Сицилия.

19 октября 1469 года Фердинанд, восемнадцатилетний король Сицилии и наследник арагонского трона, женился на Изабелле, девятнадцатилетней сестре короля Кастилии Энрике IV. Важность этого союза стала очевидной десять лет спустя, когда, со смертью отца Фердинанда, Кастилия и Арагон оказались объединены личностями двух энергичных и умных людей. Так, собственно, родилась Испания. Однако не обошлось без эксцессов. В момент смерти полубезумного короля Энрике IV положение Кастилии было хуже, чем когда-либо со времен падения королевства вестготов. Король Португалии Альфонсо поддерживал притязания на трон Хуаны, дочери Энрике. Тринадцатилетняя Хуана была помолвлена с португальским принцем Жуаном, и эта пара была объявлена королем и королевой Кастилии. Началась война за престолонаследие.

Фердинанд и Изабелла едва смогли собрать пятьсот всадников. Но два месяца спустя под их началом собралась армия численностью уже более сорока тысяч. Правда, состояла она в основном из плохо обученного ополчения. Потерпев поражение при Торо, Фердинанд перешел к тактике партизанской войны. И следующее сражение при Торо закончилось сокрушительным поражением португальцев. Тем не менее война продолжалась четыре с половиной года, и к концу ее Фердинанд и Изабелла получили полное представление о качествах друг друга, о стойкости и гибкости перед лицом несчастий. Они были готовы к борьбе за выполнение своей главной задачи – окончательного изгнания неверных и объединения страны. Но сначала необходимо было реорганизовать собственное королевство.