Хэммонд Иннес - Конкистадоры. История испанских завоеваний XV–XVI веков

Писарро провел ночь в деревне; дом, в котором он разместился, был защищен каменной стеной. На следующий день он двигался медленнее, чтобы дать возможность своему арьергарду и обозу присоединиться к основным силам. Тропа по-прежнему шла вверх, и в эту ночь вся армия расположилась лагерем на вершине горы. Здесь его приветствовали посланцы Атауальпы, приведшие ему в подарок десять лам. Они сказали, что Инка уже пять дней ждет его в Кахамарке. По всей видимости, они рассказали ему – в своей интерпретации, разумеется, – историю военных действий между Атауальпой и Уаскаром. В ответ Писарро, по свидетельствам очевидцев, произнес длинную речь, закончив ее словами: «Если он [Атауальпа] захочет войны, я согласен воевать, как я уже воевал против вождя острова Сантьяго [Пуна], и против вождя Тумбеса, и против всех, кто хотел воевать со мной. Я не воюю ни с кем и никому не досаждаю, если только не воюют со мной».

Теперь, когда Писарро приблизился к своей цели, посланники быстрее стали сновать между двумя армиями. Долгий дневной переход через горы привел испанцев в уютно расположившуюся в долине деревню. Там Писарро ожидал тот самый вождь, которого де Сото привел в свое время в Саран, с полудюжиной золотых кубков, в которых он предложил испанским капитанам чичу, индейский спиртной напиток из зерна. Он должен был сопровождать их в Кахамарку. Еще один дневной переход, и Писарро решил предоставить своим людям день отдыха, чтобы они могли встретить возможную опасность со свежими силами. В этот момент в лагерь прибыл его собственный посланец, индеец, отправленный из Тамбо-Реаля. Он был настолько разъярен тем, что испанцы оказывают гостеприимство эмиссару Атауальпы, которого он считал лжецом и негодяем, что набросился на несчастного и схватил его за уши. В лагере Инки его собственная жизнь находилась в опасности, ему не давали еды и, невзирая на ранг вождя, он не был допущен к Атауальпе под предлогом того, что Инка постится. Атауальпа, сказал он, стоит «в боевом порядке на равнине под Кахамаркой. У него большая армия, и я нашел город пустым». Затем он отправился в лагерь, видел палатки, и толпы народа, и множество воинов, «и все были готовы к сражению». В ответ посланник Атауальпы сказал, что если город пуст, то его дома освобождены для испанцев, а Атауальпа находится в поле, потому что «таков его обычай, после того как он начал войну», при этом имелась в виду война против его брата. Как и всякий обмен сообщениями через посланников, эта перепалка, должно быть, скорее запутала, чем прояснила ситуацию, и Писарро по-прежнему не имел представления о намерениях Атауальпы.

Еще один дневной переход, и он оказался в пределах досягаемости армии Атауальпы. Он встал на ночь лагерем на травянистой равнине, на следующее утро выступил пораньше и задолго до полудня уже смотрел вниз с округлых холмов, нависавших над Кахамаркой. Он видел перед собой, возможно, самую красивую долину в Андах. Сцена была готова для одного из самых грандиозных и трагических событий в мировой истории. На протяжении всего дневного перехода вверх по крутым склонам ущелья Нанчо испанцы находились в полной власти воинов Атауальпы. Задыхаясь от разреженного воздуха высокогорья, с трудом карабкаясь по крутым склонам ниже тропы, они не имели никаких шансов устоять против атакующих сверху закаленных воинов. Даже если с ними шло некоторое количество индейских вспомогательных сил, крепость на вершине, если бы ее стали оборонять, остановила бы их продвижение. И в течение еще пяти дней пути через высокогорную Сьерру испанцы по-прежнему оставались очень уязвимы. В любой момент Атауальпа мог их уничтожить. Почему он этого не сделал? Чего боялся?

Гарсиласо настаивает на том, что причиной тому наставления, данные ему отцом, Уайной Капаком, на смертном одре. Он цитирует слова, будто бы сказанные этим последним настоящим Инкой своим вождям и соратникам:

«Отец наш, Солнце, давным-давно открыл нам, что нас должно быть двенадцать Инков, его собственных сыновей, и мы должны править на этой земле; и что затем должны прийти новые, до тех пор неизвестные люди; что они должны будут одержать победу и подчинить все наши королевства своей империи, так же как и множество других земель. Я думаю, что воины, которые недавно прибыли морем к нашим берегам, и есть те самые люди. Это сильные, могучие люди, которые во всем превосходят нас. Правление двенадцати Инков заканчивается, и я последний. Я говорю вам, что эти люди вернутся вскоре после того, как я оставлю вас, и что они исполнят то, что предсказал отец наш, Солнце: они покорят нашу империю и станут ее единственными властителями. Я приказываю вам подчиняться и служить им, как следует служить тем, кто во всем тебя превосходит, потому что их закон будет лучше нашего, и их оружие будет более могущественным и неуязвимым, чем наше. Оставайтесь с миром; мой отец, Солнце, призывает меня, я ухожу, чтобы успокоиться рядом с ним».

Гарсиласо де ла Вега – писатель с очень богатым воображением. По материнской линии он потомок инков, и с его стороны естественно стремиться найти рациональное объяснение неспособности индейцев противостоять захватчикам. И все же с достаточной долей достоверности можно представить себе, что Уайна Капак разделял владевшее Моктесумой предчувствие надвигающейся катастрофы и вполне мог почувствовать необходимость предупредить свой народ на смертном одре и призвать его не бороться с неизбежным; если это так, то он несомненно сделал бы это от имени бога Солнца. «Новости об этом предсказании, – продолжает Гарсиласо, – разлетелись по всей территории Перу, и повествования всех хронистов свидетельствуют о его правдивости». Хронисты, на которых он ссылается, это Сьеса де Леон и Лопес де Гомара, однако они, как и сам Гарсиласо, описывали эти события много позже. Поэтому мы должны рассматривать эти пророчества и наставления Уайны Капака как неподтвержденные и самостоятельно решать, каким образом Писарро со столь малыми силами смог покорить громадную империю. Для этого мы должны вернуться к истокам империи инков, рассмотреть их религиозные воззрения и культуру, и прежде всего особенности управления, связанные с пирамидальной структурой государства и абсолютным подчинением «отцу» – верховному Инке.

Мало какие области Земли отличаются столь фантастически богатым ландшафтом, как западное побережье Южной Америки; здесь география вертикальна, и климат определяется скорее высотой, нежели географической широтой. Как считают ученые, человек поселился в центральной озерной области Мексики около одиннадцати тысяч лет назад. Примерно в это же время люди проникли на юг до самой Патагонии, и в Перу человек мог появиться еще до 9000 года до н. э. Однако переход от охоты или рыболовства как основного источника пропитания к даже самому примитивному земледелию был долгим, и начальные формы примитивной цивилизации начали складываться в этих местах не ранее 2500 года до н. э. Земледелие же развилось не ранее 1000 года до н. э., и то лишь в прибрежных районах, где климат был наиболее благоприятен.