Александр Керенский - Гатчина

В то же время полк. Полковников, командующий войсками СПб военного округа, получил приказ разработать подробный план подавления мятежа, ему же было предложено своевременно взять на учёт и соорганизовать все верные долгу части гарнизона. Полк. Полковников каждое утро лично представлял мне рапорт: при чём постоянно докладывал, что во вверенных ему войсках частей, которыми может располагать Правительство, «вполне достаточно» для того, чтобы справиться с готовящимся восстанием. К великому сожалению, мы, члены Правительства, слишком поздно узнали, что, как сам Полковников, так и часть его штаба вели в эти роковые дни двойную игруи примыкали как раз к той части офицерства, в планы которой входило свержение Временного Правительства руками гг. большевиков.

24-го октября было уже совершенно очевидно, что восстание неизбежно, что оно уже началось. Около 11 час. утра я явился в заседание Совета Республики и попросил Н. Д. Авксентьева, председателя Совета, представить мне, как председателю Временного Правительства, немедленное слово для срочного сообщения, которое я должен сделать Совету Республики. Получив слово, я заявил, что в моём распоряжении находятся бесспорные доказательства организации Лениным и его сотрудниками восстания против Революционного Правительства. Я заявил, что все возможные меры для подавления восстания приняты и принимаются Вр. Пр.; что оно будет до конца бороться с изменниками Родине и Революции; что оно прибегнет без всяких колебаний к военной силе, но что для успешности борьбы Правительству необходимо немедленное содействие всех партий и групп, представленных в Совете Республики, всей меры доверия и содействия. Для того, чтобы восстановить себе настроение того времени, достаточно вспомнить, что во время моей речи члены Совета Республики не раз, стоя, с особым под'емом свидетельствовали о своей полной солидарности с Временным Правительством в его борьбе с врагами народа. В минуты этого всеобщего под'ема только некоторые одиночные представители партий и группировок, тесно связанных с двумя крайними флангами русской общественности, не могли преодолеть в себе жгучей ненависти к Правительству Мартовской Революции: они продолжали сидеть, когда всё собрание поднималось, как один человек.

Уверенный в том, что представители народа до конца сознали всю исключительную тяжесть и ответственность положения, я, не ожидая голосования Совета, вернулся в Штаб к прерванной срочной работе, думая, что не пройдёт и часа, как я получу сообщение о всех решениях и деловых начинаниях Совета Республики в помощь Правительству.

Ничего подобного не случилось. Совет, раздираемый внутренними распрями и непримиримыми разноречиями мнений, до позднего вечера не мог вынести никакого решения. Вожди всех антибольшевистских и демократических партий вместо того, чтобы спешно организовать свои силы для трудовой борьбы с изменниками, весь этот день и весь вечер потеряли на безконечные и бесполезные споры и ссоры.

А тем временем, уже господствуя в Смольном и готовясь к последнему удару, большевики повсюду кричали, что все утверждения о «каком-то» большевистском восстании являются измышлениями «контрреволюционера» и «врага народа» Керенского. К сожалению, хорошо зная психологию своих советских противников, большевики этим приёмом превосходно достигли своих целей.

Никогда я не забуду следующей, по истине, исторической сцены. Полночь на 25 октября. В моём кабинете в перерыве заседания Вр. Правительства, происходит между мной и делегацией от социалистических групп Совета Республики достаточно бурное об'яснение по поводу принятой наконец, левым большинством Совета резолюции по поводу восстания, которую я требовал утром. Резолюция, уже никому тогда ненужная, безконечно длинная, запутанная, обыкновенным смертным мало понятная в существе своём, если прямо не отказала правительству в доверии и поддержке, то во всяком случае совершенно недвусмысленно отделяла левое большинство Совета Республики от правительства и его борьбы. Возмущённый, я заявил, что после такой резолюции правительство завтра же утром подаст в отставку; что авторы этой резолюции и голосовавшие за неё должны взять на себя всю ответственность за события хотя, невидимому, они о них имеют очень малое представление. На эту мою взволнованную филиппику спокойно и рассудительно ответил Дан, тогда не только лидер меньшевиков, но и т. д. председателя В.Ц.И.К. Конечно, я не могу сейчас воспроизвести заявление Дана в его собственных выражениях, но за точность смысла передаваемого ручаюсь; прежде всего Дан заявил мне, что они осведомлены гораздо лучше меня и что я преувеличиваю события под влиянием сообщений моего «реакционного штаба». Затем он сообщил, что неприятная «для самолюбия правительства» резолюция большинства Совета Республики чрезвычайно полезна и существенна для «перелома настроения в массах», что эффектнее уже сказывается, и что теперь влияние большевистской пропаганды будет «быстро падать». С другой стороны, по его словам, сами большевики в переговорах с лидерами советского большинства из'явили готовность «подчиняться воле большинства советов», что они готовы «завтра же» предпринять все меры, чтобы потушить восстание, «вспыхнувшее» помимо их желаний, без их санкции. В заключение Дан упомянув, что большевики «завтра же» (все завтра) распустят свой военный штаб, заявил мне, что все принятые мной меры к подавлению восстания только раздражают массы и что вообще я своим вмешательством лишь мешаю представителям большинства советов успешно вести переговоры с большевиками о ликвидации восстания… Для полноты картины нужно добавить, что как раз в то время, как мне делалось это замечательное сообщение, вооружённые отряды красной гвардии занимали одно за другим правительственные здания. А почти сейчас же по окончании этой беседы, на Миллионной улице по пути домой с заседания Вр. Правительства был арестован министр исповеданий Карташев и отвезён в Смольный, куда отправились и члены бывшей у меня делегации вести мирные беседы с большевиками.

Нужно признать, большевики действовали тогда с большой энергией и не меньшим искусством.

В то время, когда восстание было в полном разгаре и «красные войска» действовали по всему городу, некоторые большевистские лидеры, к тому предназначенные, не без успеха старались заставить представителей «революционной демократии» смотреть, но не видеть; слушать, но не слышать. Всю ночь напролёт провели эти искусники в безконечных спорах над различными формулами, которые, якобы должны были стать фундаментом примирения и ликвидации восстания. Этим методом переговоров большевики выиграли в свою пользу огромное количество времени. А боевые силы с. – р. и меньшевиков не были во время мобилизованы. Что, впрочем, и требовалось доказать.