Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

Руководящий комитет «Action française» официально поручил Пюжо представлять его в правлении Лиги королевских газетчиков, которая в 1909 г. оформились в самостоятельную организацию во главе с председателем Реаль дель Сарте и генеральным секретарем Плато. Моррас получил билет «почетного газетчика». Для обеспечения идейного единства и поддержания дисциплины – это считалось залогом успеха – была проведена чистка рядов с избавлением от «любителей беспорядка ради беспорядка», как выразился Пюжо (HAF, 68).

«Люди короля» стали силой. «До 1914 г. они выигрывали все битвы, в которых участвовали», – гордился Димье (DVA, 120). «С 1908 по 1914 гг. шесть лет уличных потасовок и полицейских участков, шесть лет тюрем и триумфов восстановили национальный дух у всех сословий, – напомнил Моррас на суде в январе 1945 г., – поскольку молодых рабочих и служащих в наших рядах было, пожалуй, больше, чем молодых буржуа» (МРС, 81). «Вы делаете нечто конкретное, – писал 25 ноября 1922 г. Моррасу как вождю «Аction française» молодой прозаик и публицист Пьер Дриё Ла Рошель, – сейчас вы единственные во Франции, кто организован, чтобы делать что-то, поэтому взгляды обращены на вас» (LCM, 295).

В речи на съезде Лиги «Аction française» в 1926 г. Пюжо перечислил качества, которые движение воспитало у молодежи в процессе «великолепного возрождения национального чувства»: «В интеллектуальном плане это критический дух наряду с энтузиазмом, стремление рассеять иллюзии и четко видеть, желание быть первым во всех областях знания, умение защищать свою страну, ее историю, нравы и обычаи от пагубных заблуждений» (AFV, 79). Упомяну и о таком характерном эпизоде, как помощь «газетчиков» парижанам, пострадавшим в 1910 г. от сильного наводнения. «Хорошо известно, что монархисты – самые щедрые люди во Франции, – заметил Доде. – Когда у них есть деньги, они делятся деньгами. Когда денег нет, они отдают свой труд, свое рвение или свои молитвы, в зависимости от ситуации» (LDS, 244).

Несанкционированные демонстрации монархистов у памятника Жанне д'Арк в Париже до самой войны жестоко разгонялись полицией, а их участники отправлялись под арест и получали тюремные сроки. Однако именно они послужили тому, что в военные годы, на волне патриотического подъема и «священного союза», власти решили придать почитанию Орлеанской девы государственный характер. «За несколько месяцев и даже недель до войны, – напомнил Доде, – они неожиданно для всех сыграли первостатейную роль в борьбе за закон о трех годах» обязательной военной службы (LDS, 240). Значительное число «газетчиков», включая Пюжо, не подлежавшего призыву по возрасту, отправилось добровольцами на фронт уже в первые недели Великой войны. Многие отличились на полях сражений и отдали жизнь за Францию.

Вернувшись с войны, Пюжо, Плато и Реаль дель Сарте (потеряв в бою правую руку, он продолжал работу над скульптурами и стал «правой рукой» Морраса) взялись за укрепление Лиги «Аction française» и «королевских газетчиков».

Лига была социальной базой – организацией более массовой и инертной, объединением людей, которые платят членские взносы, выписывают газету, ходят на собрания и делают пожертвования. Впрочем, возглавлявший ее в годы войны Димье утверждал, что пассивность на местах была вызвана отсутствием интереса к ней в центре, прежде всего со стороны Морраса (DVA, 233–234, 264–265). Для лучшего руководства отделениями страну разделили на 10 зон, границы которых не совпадали ни с историческими провинциями, ни с департаментами; 11-я позже появилась в Алжире. Критерии выбора центра зоны были разными: в одних местах издавна существовали монархические настроения, в других были сильны мелкая буржуазия (массовый спонсор) и католическое духовенство (верный союзник до осуждения движения Ватиканом в 1926 г.), в университетских городах ставка делалась на лицеистов и студентов. Монархисты прочно занимали позиции в руководстве Всеобщей ассоциации учащихся. В этой среде их единственными конкурентами были социалисты (WAF, 200–211, 221–225).

«Люди короля» оставались активом движения – распространяли газету и брошюры, собирали пожертвования, устраивали и охраняли митинги и собрания, вели агитацию, срывали мероприятия противников. Их методы отталкивали добропорядочных буржуа и интеллигенцию, зато привлекали молодежь. «Среди “газетчиков” есть замечательная интеллектуальная и моральная элита, причем как из хороших (буржуазных. – В. М. ) семей, так и из совсем простых, но, увы, туда проникло некоторое количество нежелательных элементов, которые понижают общий уровень и тянут за собой лучших», – писал Моррасу 17 декабря 1934 г. почетный председатель Лиги адмирал Антуан Шверер, посвятивший себя монархическому движению в 1925 г. после выхода в отставку (LCM – II, 109–110).

Трения между Лигой и «газетчиками», между центральным руководством и активом на местах, зачастую вызванные конфликтом самолюбий, к концу 1920-х годов ослабили движение. Сомнения порой возникали даже относительно авторитета Пюжо. Единственным, кому подчинялись абсолютно, остался Моррас, все чаще вынужденный выступать арбитром в постоянных спорах. «Только один человек способен по-настоящему руководить – это вы», – напомнил ему Шверер (LCM – II, 103). «Морраса “королевские молодчики” просто обожают, он является объектом их повседневного культа. Быть в его окружении – счастье и честь для любого из них. <���…> Это является первоисточником дисциплины в рядах “королевских молодчиков”, отрицающей всякую возможность политической дискуссии в организации и признающей только слепое, беспрекословное повиновение» (КПП, 363–364).

Послевоенная парижская улица еще более радикализировалась, когда к анархистам прибавились коммунисты. Монархисты не собирались сдавать позиции и менять тактику, ибо «некоторые акты насилия необходимы и благородны», как заявил на страницах L'АF Робер Авар де ля Монтань, постоянный автор газеты и будущий историограф движения. «Однако ни один “королевский газетчик” не убил политического противника, и никогда “Action française” не использовало террористические методы» (DDR, 103). Зато противники слева перешли от уличного насилия к точечным убийствам.

22 января 1923 г. молодая анархистка Жермен Бертон явилась в редакцию L'АF и выстрелом в спину убила Марьюса Плато, генерального секретаря Лиги «Action française» и «королевских газетчиков». На суде она заявила, что ни о чем не жалеет, поскольку мстила за Жореса (!) и предпочла бы убить Морраса или Доде, но не сумела добраться до них. В редакцию она проникла, потому что связалась с Доде, мастером политических расследований, и, представившись раскаявшейся анархисткой, заявила, что готова рассказать о планах бывших товарищей.