Питер Рекс - 1066. Новая история нормандского завоевания

Король Магнус, как кажется, решил, что речь идет не только о Дании, но и об Англии, поскольку обе эти страны Хардакнут унаследовал от короля Кнута Могучего. Когда Хардакнут умер, Магнус не только попытался захватить Данию, невзирая на притязания племянника Кнута, Свейна Эстридсена, но и стал готовиться к вторжению в Англию. Очевидно, осуществлению всех подобных соглашений зависело от способности правителя, пережившего соперника, воплотить в жизнь свои требования, при необходимости применив военную силу. Планам короля Магнуса помешала лишь его преждевременная кончина.

Его притязания перешли по наследству к королю Харальду, сыну Сигурда, или Суровому. Закрепив за собой Норвегию, он последующие двенадцать лет воевал со Свейном Эстридсеном за трон Дании. Англичане, должно быть, пребывали в состоянии постоянной тревоги, опасаясь, что один из королей одолеет другого, после чего примется за Англию. Однако на деле оба соперника были слишком заняты, чтобы предъявлять претензии на английскую корону.

После смерти Хардакнута, с согласия уитенагемота, королем Англии стал его сводный брат Эдуард, наследник рода Кердика и Альфреда Великого. [346]Утверждается, что король Свейн в тот момент предъявил свои права на Англию, а затем заключил с Эдуардом соглашение, что не будет бороться за корону (хотя и так не мог этого сделать), на обычном условии: если один из них умрет, не оставив наследника, другой сможет потребовать опустевший трон. В 1066 году, зная, что и герцог Нормандии Вильгельм, и норвежский король Харальд планируют вторжение, Свейн Эстридсен благоразумно остался в Дании.

Что же касается Эдуарда, то после 1051 года, когда стало ясно, что наследника не будет, он пришел к выводу, что Господу не угодно подарить детей его королеве Эдите, дочери эрла Годвине Уэссекского, и принялся балансировать между требованиями различных претендентов на трон. В «Жизнеописании короля Эдуарда» есть любопытный фрагмент. Королева Эдита в сочиненных безымянным автором стихах восхваляет церковь, незадолго до этого перестроенную на ее средства в женском монастыре в Уилтоне, называя ее «несравненной матерью благословенных чад… которых та задумала оберечь от греха» (речь идет о множестве монахинь, которых породит Уилтонская церковь). Королева утверждает, что эта церковь будет «каждый день праздновать множество рождений», не проходя через «длительные роды, отсроченные на положенное число долгих месяцев безделия». Производя на свет монахинь, церковь не будет «терзаться муками» и — на это стоит обратить внимание — «ни один из плодов ее чрева не угаснет до срока». Не исключено, что здесь и кроется разгадка бездетности Эдуарда и Эдиты: Эдита родила, но дитя оказалось мертворожденным, и после этого королева не могла иметь детей. [347]

Эдуард выработал свою линию поведения в сороковых годах, когда сделался королем и узнал об угрозе со стороны короля Норвегии Магнуса. В 1045 году, опасаясь действий норвежского монарха, король Эдуард выслал в море флот, однако в 1047-м отказал эрлу Годвину, просившему послать пятьдесят кораблей на помощь королю Свейну против Магнуса (король явно опасался вызвать гнев последнего и подвергнуть опасности Англию). Король Магнус умер 25 октября того же года, и Эдуард, получив возможность помочь германскому императору против графа Бодуэна Фламандского, выслав флот для организации блокады побережья. В 1049 году он отправил свои корабли против изгнанного конюшего Осгода Клапы, намеревавшегося вторгнуться в Англию. К счастью, на следующий год корабли Клапы уничтожила буря, и грозившее Англии вторжение так и не состоялось. После этого король Эдуард смог распустить наемную часть флота: основную массу — в 1050 году, остальных — в 1051-м. Это были скандинавские корабли, доставшиеся по наследству от королей-датчан, и Эдуард не доверял их командам. Отправив восвояси наемников, король смог отменить военный налог — heregeld , часть общей подати, покрывавшей расходы на содержание армии. [348]

В 1051 году произошел разрыв между королем Эдуардом и его первым эрлом, Годвине Уэссекским. Король постепенно вытеснял того с позиций в королевском совете (уитенагемоте) и проигнорировал предложенного Годвине кандидата в архиепископы, Эльрика (или Этельрика), кентерберийского монаха, выдвинутого братией и приходившегося эрлу родственником. Эдуард отдал предпочтение своему старому знакомому из Нормандии, Роберту Шампару, назначив того архиепископом Кентерберийским после смерти архиепископа Эадсиге. Роберт, бывший аббат Жюмьежа, в то время был епископом Лондонским. После этого эрл выказал открытое неповиновение королю, отказавшись покарать жителей Дувра, которых король обвинил в нападении на своего родича, графа Эсташа Булонского. Граф и его люди вели себя в Дувре не лучшим образом: ища ночлега, они попытались силой занять жилища горожан. В начавшейся драке погибло с обеих сторон около двадцати человек, и граф пожаловался королю Эдуарду, потребовав, чтобы тот наказал дуврцев. [349]

Возник конфликт между Годвине и его сторонниками, с одной стороны, и королем и его приверженцами — с другой. Открытого столкновения не произошло, но эрл был объявлен вне закона, и ему с семьей пришлось искать убежища во Фландрии и Ирландии. Для того чтобы Годвине не мог воспользоваться портами на другом берегу Ла-Манша для набора кораблей и наемников, король Эдуард попытался наладить отношения с молодым герцогом Нормандии Вильгельмом, наверняка напомнив ему о том, что его отец проявил немалую щедрость по отношению к Эдуарду, некогда жившему изгнанником в Нормандии. До этого Исповедник не предпринимал никаких попыток сблизиться с герцогом. В середине тридцатых годов Вильгельм был еще несовершеннолетним и вряд ли проявлял интерес к английским раздорам. [350]

В результате (если сообщение в Англосаксонской хронике не является позднейшей вставкой) герцог нанес кратковременный визит в Англию, прервав военные действия против Анжу, и был принят королем. Возможно, они заключили соглашение, призванное закрыть эрлу Годвине доступ в порты Нормандии и нейтрализовать влияние союзника Годвина, графа Бодуэна Фламандского, после чего герцог вернулся домой. Подоплекой визита Вильгельма был тот факт, что английские короли добивались союза с нормандцами с девяностых годов X века, надеясь таким образом получить союзника в борьбе с набегами викингов. Никто из нормандских хронистов, правда, не рассказал о встрече Вильгельма и Эдуарда — несмотря на их стремление представить герцога Нормандии избранным наследником английского короля. Судя по всему, на этой встрече, единственной после коронации Эдуарда, вопрос о наследовании не поднимался. [351]