Владимир Шигин - Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг.

Ни ее, ни уполномоченного ЧК по Крыму Реденса, ни, разумеется, себя И. Д. Папанин не называет в числе причастных к массовым расстрелам и бесчинствам, что, конечно, вызывает сомнения. Но то, что в репрессиях, как следует из его мемуаров, виноваты в основном следователи и рядовые местные сотрудники и что вообще террор шёл снизу, можно признать в основном правильным. Обесцениванию человеческих жизней в Крыму в глазах низов в тот период сильно способствовало то, что после разгрома П. Н. Врангеля вновь «бандитами» были объявлены махновцы. Те из них, кто не успел выскользнуть из Крыма, также расстреливались. Факт расстрела не только социально чуждых «правых» врангелевских офицеров, но и «социально близких» «левых» махновцев, недавних боевых соратников, говорил не об объективности выносимых приговоров, а об обесценивании человеческой жизни вообще. Кроме того, перспективы совместной жизни как пробольшевистской, так и промахновской части населения в Крыму. Руководители Бела Кун и Н. И. Махно, например, симпатизировали друг другу, в том числе и матросам, оставляли базу для компромисса между ними только на почве усиления вражды к общему врагу – «буржуям». Особенно в этом плане сложная обстановка сложилась в Севастополе. Там, по разным данным, было казнено наибольшее количество людей – 12–20 тысяч. Туда (наряду с Евпаторией) вошли махновцы вместе с анархиствующими матросами. Они немедленно начали грабежи и насилия, а после объявления их «бандитами», очевидно, немалая часть их растворилась во флотской среде. Все это отразилось на том, что с окончанием Гражданской войны острота социальных конфликтов получила новую подпитку и проявилась как в новом витке махновского движения, так и в обострении социальной обстановки в главных базах флота, на Балтике».

Участие в массовых казнях не прошло для И. Д. Папанина даром. С расшатанной психоневрологической системой он вначале попал в психиатрическую клинику, а затем в конце 1921 года был по «состоянию здоровья» уволен из органов ВЧК. В своих воспоминаниях на склоне лет И. Д. Папанин написал о своей деятельности в ЧК кратко: «Служба комендантом Крымской ЧК оставила след в моей душе на долгие годы». За активную работу в должности коменданта Крымской ЧК И. Д. Папанин был награжден своим первым орденом – Красного Знамени. После выхода из психиатрической клиники Папанин сменил много мест работы, но при этом «фактически связи с ЧК не прерывал». Любопытно, что именно И. Д. Папанин стал прообразом матроса Шванди в пьесе драматурга К. Тренева «Любовь Яровая».

Отметился в ВЧК и будущий классик революционной матросской темы в литературе В. В. Вишневский. В 1919 году из-за ранения назначен помощником начальника Особого отдела ЧК. В. В. Вишневский даже раскрыл нескольких белых агентов, один из которых… маскировался под матроса. Некоторая автобиографичность прослеживается в образе чекиста-матроса Шибаева в пьесе В. В. Вишневского «Незабываемый 1919-й…».

Черноморский матрос П. И. Алексин, служивший в годы Первой мировой войны на дредноуте «Императрица Мария», а после его гибели на однотипном линкоре «Император Александр III», был принят в ВЧК в 1918 году по личному распоряжению Ф. Э. Дзержинского, которому понравился здоровенный, обвешанный гранатами матрос. Сразу же П. И. Алексин был направлен на работу в Самарскую ЧК. Расстрелами и казнями П. И. Алексин не увлекался, его влекла оперативная работа. П. И. Алексин организовывал операции по задержанию политических преступников и уголовников. Не оставались без внимания чекиста крупные хищения и дерзкие грабежи. П. И. Алексин лично участвовал во многих боевых операциях. В 1923 году за борьбу с бандами был награжден золотыми часами. Впрочем, в 1925 году у П. И. Алексин, как и у многих его коллег-чекистов, сдали нервы, он серьезно заболел серьезным психическим расстройством. Поэтому в 1926 году П. И. Алексин вынужден был перейти на другую работу. Впоследствии он занимал ряд ответственных постов в советских учреждениях, много раз избирался депутатом городского Совета. В начале 30-х годов П. И. Алексина избрали председателем краевого общества бывших красных партизан. В 1967 году, к юбилею революции, ветеран был награжден орденом Ленина. Умер П. И. Алексин в Самаре в конце 1960-х годов.

Вообще психические срывы у матросов-чекистов случались нередко. Известен факт, что в Пензе во время расстрела 156 офицеров охранявший приговоренных к казни матрос-чекист не смог перенести картины ужаса, сошел с ума и бежал с места расстрела.

Биография еще одного начальника губернской ЧК совсем оригинальна. Бывший матрос мятежного броненосца «Потемкин» Филиппов в дни мятежа лично убил на этом корабле трех офицеров (по его словам), после сдачи мятежного броненосца в Румынии с поддельными документами вернулся в Россию. Здесь он сначала примкнул к анархистам и участвовал в терроре и эксах, затем сколотил уже личную уголовную банду, после чего был арестован за грабежи и убийства. Из тюрьмы Филиппова освободила революция в 1917 году. После этого он снова вернулся к анархистам. Когда же большевики взяли власть в стране, идейный анархист Филиппов стал большевиком. Затем последовал и соответствующий бонус – должность начальника Брянской губернской ЧК. Разумеется, жалости бывший мятежник, каторжанин и уголовник ни к кому не знал, в Брянске фамилию Филиппова тогда запомнили надолго.

Комендантом Киевской ЧК в годы Гражданской войны был некий матрос Авдохин. Из Доклада Центрального комитета Российского Красного Креста о деятельности Чрезвычайной комиссии в Киеве (14 февраля 1920 года): «Все боялись Авдохина… Никто не знал, какое нелепое желание может загореться в темной голове этого человека, пьяного от власти и от крови. Удержу на него никакого не было… Каждый день он появлялся в новом туалете, иногда в матросском, иногда в штатском… На коротких толстых пальцах горели драгоценные камни. Трость была украшена серебряным набалдашником. Авдохин был и пьяница, и кокаинист. Окруженный женщинами, нарядными, в перьях, с браслетами и цепочками, катался он по городу, устраивал вместе с другими в домах в Липском переулке, где жили комиссары, буйные празднества. Этого развратного, преступного матроса, для которого в мире не было ничего святого…»

Матросом был и помощник коменданта. Из Доклада Центрального комитета Российского Красного Креста о деятельности Чрезвычайной комиссии в Киеве: «Это был высокий матрос с бритым лицом, похожий на англичанина, одетый то в щегольскую матроску и рубаху, то в штатское, тоже щегольское. Всегда спокойный, он творил свое дело (казнил . – В.Ш. ) с холодной уверенностью».

В Николаеве перед наступлением армии Деникина матросы-чекисты уничтожали крестьянское добро, сжигали хлеб за невозможностью унести. Расстреливали домашний скот; разрушали сельскохозяйственные орудия труда. В Кременчуге число расстрелянных дошло до 2500 человек. Расстрелы производились большей частью именно матросами. Приговоренного сажали на край могилы и стреляли в затылок. Когда могила наполнялась телами убитых, начинали заполнять следующую.