Людмила Ивонина - Герцог Мальборо. Человек, полководец, политик

15 сентября герцог заметил Хейнсиусу, что «болезненный эффект от этого марша можно устранить скорее дружественными переговорами со Швецией, нежели угрозами». Затем он написал Годолфину: «Опасаюсь, что марш короля Швеции усилит ту партию в Голландии, которая уже готова пойти на мир с Францией… черните шведского короля в их глазах, используя весь ваш юмор…» Еще одно замечание Годолфину в письме от 18 сентября: «Королеве и голландцам надо сделать все возможное, чтобы удержать 10000 прусских солдат во Фландрии…» Мальборо опасался, что Берлин отреагирует на саксонский поход шведского короля и отзовет своих солдат.

Все усилия английского посла Робинсона, посланного Харли в Альтранштедт, уговорить шведского короля покинуть Саксонию ни к чему не приводили. Он отказывался сделать это, пока Август остается королем. В этих условиях Лондон, Гаага и Вена стали ненавязчиво советовать Августу отказаться от польской короны. Август располагал значительной военной силой, но, очевидно, он был сломлен, напуган напором молодого шведского короля.

13 октября 1706 года уполномоченными Августа и представителями Карла в Альтранштедте был подписан договор о мире между Швецией и Польшей, означавший полную капитуляцию Августа. Он отрекся от польской короны в пользу Станислава Лещинского, брал обязательство выйти из всех союзов против шведов, освободить плененных им членов «шведской партии» в Польше, расквартировать шведских солдат на зимние квартиры в Саксонии, а также выдать шведам содержавшегося в саксонском замке под арестом Иоганна Рейнгольда Паткуля, дипломата на службе русского царя.

Альтранштедтский мир, с одной стороны, зафиксировал промужуточные итоги Северной войны. С другой стороны, он обострил ранее существовавшие противоречия в европейской политике. Первой реакцией на него стало предложение Пруссии создать Четверной союз в составе Австрийского дома, Нидерландов, Британии и Речи Посполитой в лице Августа II против Швеции. Но оно повисло в воздухе. 18 октября Мальборо в письме к Хейнсиусу высказывал опасение, что к весне 1707 года шведская армия достигнет 50 тысяч человек и у Карла возникнет соблазн вступить в пределы Империи; тогда Великий союз будет вынужден вести войну на два фронта, а это может обернуться катастрофой. Пусть король Фридрих поймет это — так он инструктировал английского посла в Пруссии лорда Раби. А Годолфин уговаривал королеву отправить англо-голландскую миссию в Альтранштедт для консультаций с Карлом.

Примечательно, что Мальборо и Годолфин считали отречение Августа от польского трона игрой и оказались правы. Саксонский курфюрст, поздравив по настоянию шведского короля Станислава Лещинского с вступлением на польский престол, не стал отзывать своих солдат из армии Петра. Уже после ратификации тайного договора между Карлом и Августом, 18 октября, русско-саксонские части под командованием Меншикова разбили под Калишем шведов. В результате отрекшийся от польской короны и заключивший мир Август де-факто по-прежнему воевал со Швецией. Пытаясь оправдаться, он написал письмо Карлу о том, что «равнодушен» к короне и ищет его под держки в столь тяжелый момент. Скоро он получил высокомерный ответ: пока солдаты курфюрста воюют со шведами, ни о каком благожелательном отношении к нему речи быть не может.

Герцог узнал об итогах битвы при Калише 19 октября и заметил Годолфину: «Если эта новость — правда, то голландские миролюбцы могут потерять аргумент в пользу мира с королем Людовиком». У Швеции есть противник, который отвлечет ее от помощи Франции. Лорду Раби Джон признался: «Я удивлен итогом сражения у Калиша, но поражение шведов может заставить их короля быть более сговорчивым». Морские державы стали надеяться, что после Калиша Карл задумается о переговорах с ними. Вместе с тем англичане и император опасались, что к союзу со Швецией повернется Берлин, а это могло исключить участие Пруссии в Великом союзе. И как вскоре выяснилось, опасались не зря.

В ноябре Фридрих I заявил, что признает польским королем Станислава Лещинского и заключит с ним оборонительный союз, если Стокгольм пообещает ему территорию между Померанией и Восточной Пруссией и признает его королевское достоинство. Карл готов был пойти на переговоры на этих условиях, но Станислав боялся, что «нация» будет против уступок Пруссии. Поэтому Фридрих получил ответ, что Карл желает компромисса в Польше и соглашения с ним пока заключать не будет. Шведско-прусские переговоры до и после Альтранштедтского мира отразили как неустойчивость позиций Карла XII в Речи Посполитой, так и конкуренцию между Швецией и Пруссией в их претензиях на часть польских земель.

Казалось, шведский король надолго поселился в Саксонии. Европейские политики терялись в догадках, какие планы он вынашивает на следующий год, прекрасно понимая, что от них во многом зависит исход Войны за испанское наследство.

Вопрос, куда направит Карл свою неукротимую энергию, очень беспокоил Мальборо. И герцог решил сам отправиться в Саксонию, поскольку получил известие, будто Торси уже почти добился обещания Карла XII вторгнуться в наследственные владения императора. Переписка Мальборо полна серьезных опасений на сей счет. «Христианский мир может стать жертвой его меча», — писал он Саре. И чтобы этого не произошло, меч следовало направить в иную сторону. Туда, где он может застрять. На восток. На царя Петра.

Но существовал и другой вариант — принять Россию в Великий союз. К весне 1707 года русские уже готовы были отправить на запад 25 тысяч русских воинов при условии, что Англия и Голландия обеспечат России мир со Швецией. Но 19 апреля Уитворт написал Харли из России: «Проблема состоит в том, есть ли хорошие аргументы обязать его (то есть Карла. — Л. И. ) принять мир с московитами или лучше найти для него мотивы отправиться в эти отдаленные пустыни, где он не сможет сделать союзникам ничего дурного». Политика Британии здесь отражена наиболее ясно. Уитворт на месте оценил ситуацию и понял, что шведский король, если не погибнет, то основательно застрянет на русских просторах! Таким образом, Мальборо, отправляясь в Саксонию, четко представлял, что ему делать.

Правда, информация о том, что шведский король намерен, словами Мальборо, «вести войну против московитов», просочилась на Альбион уже в конце 1706 года, о чем Джон сообщал имперскому представителю в Гааге графу Зинцендорфу. Хейнсиусу он тогда подробно описал, как прошла аудиенция его послов у Карла и их конфиденциальные переговоры с министром иностранных дел графом Пипером. «Король Швеции будет вести войну против царя. Если это так… мы должны сделать все, чтобы одобрить эту кампанию». А беседуя 27 января 1707 года с пребывавшим тогда в Лондоне графом Вратиславом, герцог заметил: «Король Швеции засыпал нас уверениями, что не сделает ничего плохого Империи, и поэтому Англия будет… учитывать, что его принципиальными целями являются поддержка этой марионетки короля Станислава и решение проблемы с московитами».