Петр Люкимсон - Царь Ирод

В Иерусалиме же отношения между женщинами еще больше ухудшились, так как Александра не упускала случая напомнить новым родственницам, что она царская дочь, а они «беспородные дворняги». К тому же сестра Ирода, видимо, уже давно мечтала избавиться от постылого престарелого дядюшки-мужа.

Неудивительно, что Саломея поспешила доложить брату, что за время его отсутствия Иосиф и Мариамна стали любовниками и вдобавок царица вместе со своей мамашей собирались бежать то ли к Антонию, то ли в Рим и требовать там себе царство.

Вне сомнения, Саломея придумала историю о связи своего мужа с Мариамной, прекрасно рассчитав, что этот рассказ вызовет у брата приступ патологической ненависти, которая, как известно, является лишь еще одним симптомом паранойи.

Достаточно задуматься, чтобы понять: юная красавица Мариамна вряд ли могла отдаться старому, некрасивому Иосифу, годившемуся ей в дедушки.

Иосиф, в свою очередь, никогда не осмелился бы посягнуть на честь племянника, да еще такого, как Ирод.

Элементарная логика подсказывала, что речь идет о навете. Но в том-то и дело, что мышление параноика не подчиняется логике. Охваченный патологической ревностью, он не в состоянии внимать доводам разума, никакие доказательства невиновности партнера и клятвы верности его не убеждают — наоборот, он упорно ищет доказательства измены. Прямым следствием этого болезненного состояния является и проявление агрессивности как по отношению к партнеру, так и к воображаемому сопернику.

Возможно, Саломея рассчитывала, что в таком состоянии брат расправится и с собственной женой, и с ее мужем. И все же в какой-то момент сила любви (или страсти) Ирода к Мариамне оказалась сильнее ревности.

Увидев жену, он почувствовал прилив желания, но, пересилив себя, все же спросил, правда ли, что они с Иосифом стали любовниками. Мариамна в ответ стала все отрицать и клясться в своей полной невиновности.

Ирод, жаждавший услышать именно эти слова, привлек к себе жену и стал шептать ей на ухо самые обжигающие слова любви, какие он только знал, моля о прощении за то, что оскорбил ее своим недоверием. Но когда он, как казалось, окончательно потерял голову от желания, Мариамна отстранилась от мужа и спросила, действительно ли он отдал указание Иосифу убить ее в случае его гибели в Лаодикее. И если это правда, то можно ли назвать его чувства любовью?

Эти слова подействовали на Ирода, как холодный душ, убив желание и мгновенно отрезвив его. Оттолкнув жену, он заявил, что это и есть доказательство ее измены — если бы Мариамна не сошлась с Иосифом, тот никогда не выболтал бы ей его тайного приказа.

В тот же день дядя Иосиф был удавлен без всякого суда и следствия, даже без возможности сказать что-либо в свое оправдание. Александру же Ирод велел заточить в самую мрачную темницу страны, по иронии судьбы носившую ее имя — Александрией.

И это было только начало.

В 34 году до н. э. Антоний отправился в новый поход против парфян, точнее, против армянского царя Тиграна III, и Клеопатра вызвалась провожать любовника до Евфрата.

Однако, расставшись с Антонием, она отнюдь не поспешила вернуться в Египет, а отправилась осматривать свои новые левантийские владения. Побывав в Апамее и Дамаске, царица решила заглянуть в гости к Ироду. Последнему пришлось стиснуть зубы и принять ее со всеми подобающими почестями.

Между тем высокая гостья повела себя более чем странно. Изо дня в день она только и говорила о том, что вот теперь она женщина одинокая, которой так не хватает мужской ласки, а у такого видного мужчины, как Ирод, тоже, видимо, не все ладится в семье. А ведь вместе они могли составить прекрасный тандем, и тогда она посодействовала бы еще большему возвышению царя Иудеи.

Если верить Флавию, эти попытки его соблазнить еще больше оттолкнули Ирода от Клеопатры, которую он ненавидел и за вызов в Лаодикею, и за то, что она отторгла у него лучшие земли. Теперь же он убедился, что у этой женщины нет ни стыда, ни совести, и она готова с легкостью изменить даже тому, кому вроде бы клялась в любви и была обязана всем своим величием.

Тогда, дескать, Ирод окончательно осознал, насколько Клеопатра опасна для Антония, и, желая избавить патрона от такой женщины, стал обдумывать план ее устранения. В конце концов, несчастные случаи происходят в нашем мире не только с красивыми юношами, но и с молодыми женщинами — они тоже могут утонуть, вылететь из несущейся по горной дороге колесницы, выпасть из окна высокой башни, да мало ли что еще может с ними случиться? Однако, когда Ирод поделился этими планами со своими советниками, те стали горячо его отговаривать.

Антоний, замечали они, не поверит в то, что в Иудее с царственными особами так часто случаются всякие несчастья, и уж точно не поймет, что Ирод решил устранить Клеопатру ради его же блага. Напротив, боль от потери усилит его любовь к этой женщине, и он сделает все, чтобы рассчитаться с ее убийцей. Ироду не оставалось ничего другого, как согласиться с резонностью этих доводов и отказаться от планов, так гревших ему сердце. Поэтому Клеопатра покинула Иудею живой и здоровой, осыпанной дорогими подарками, и Ирод лично провожал ее до границы с Египтом.

Спустя несколько месяцев Антоний с триумфом вернулся из похода, подарив плененных сыновей армянского царя и богатую добычу Клеопатре и официально провозгласив ее своей супругой.

Дальше начинаются те самые драматические события римской истории, которые привели в итоге к гибели Антония и Клеопатры и провозглашению императором Цезаря Октавиана Августа.

Вот как они выглядят в сухом изложении вузовского учебника римской истории:

«Эти действия Антония вызвали крайнее раздражение римлян.

Особенно их возмутило официальное объявление о браке Антония с египетской царицей. Октавиан всячески усиливал эти настроения. Со своей стороны сторонники Антония в сенате упрекали Октавиана в устранении от власти Лепида и других самовольных поступках. В 32 году до н. э. Октавиан, окружив сенат своими воинами, потребовал от сенаторов вынесения специального решения против Антония. Одновременно он разрешил всем сочувствующим Антонию покинуть Рим. Разрешением Октавиана воспользовались оба консула и свыше трехсот сенаторов. Вслед за этим римский сенат объявил войну царице Клеопатре за присвоение ею римских владений, а так как Антоний выступил на защиту своей союзницы и жены, то и он был объявлен “врагом республики”.

Враждующие римские военачальники начали собирать свои союзные силы. Антоний совместно с Клеопатрой двинулся с армией и флотом к западным берегам Греции, откуда они рассчитывали переправиться в Италию. Армия и флот Октавиана, руководимые его ближайшим другом, талантливым военачальником Марком Випсанием Агриппой, опередила противника и встретила его у побережья Эпира — возле Амбракийского залива» [49] История Древнего Рима / Под ред. А. Г. Бокщанина и В. И. Кузищина. С. 258. .