Петр Люкимсон - Царь Ирод

В убийстве сыновей Вавы, возможно, следует искать один из источников евангельской легенды об избиении младенцев.

Ирод и в самом деле был одержим поиском и убийством всех, кто мог претендовать на звание «царя иудейского», но эти претензии он относил, как мы видим, исключительно к потомкам Хасмонеев, а никак не царя Давида.

В дни, когда Ирод спасался от эпидемии в Самарии, произошло еще одно чрезвычайно важное и для него лично, и, как потом оказалось, и для истории событие. Уступив настояниям врачей и друзей, утверждавших, что «клин клином вышибают», он женился на самаритянке Малфаке.

Сам по себе этот брак был вызовом евреям — те, как уже было сказано, считали самаритян инородцами и не вступали с ними в родственные отношения. Нарушив это табу, Ирод еще больше восстановил против себя население Иудеи.

Но, видимо, Малфака вернула Ироду вкус к женщинам, так как вскоре он берет себе еще двух жен.

Первая из них была уроженкой Иерусалима, но звалась так же, как покойная египетская царица — Клеопатра (видимо, дало о себе знать тайное подавленное желание Ирода обладать египетской царицей).

Вторая была дочерью прибывшего из Александрии Симона, сына Воэта (Шимона бен Боэта), принадлежавшего к сословию священников-коэнов. Эту девочку также звали Мариамна, она отличалась необычайной красотой и таким образом, вероятно, напоминала Ироду казненную жену.

Остановка была за двумя обстоятельствами. Во-первых, Симон не обладал достаточно знатным происхождением, чтобы стать зятем царя, а во-вторых, Мариамне было всего 12 лет, а может, и того меньше. Во всяком случае, в тот момент, когда она приглянулась начавшему проявлять замашки педофила Ироду, у нее еще не начались месячные.

Первую проблему Ирод решил просто: он отстранил с должности первосвященника Иисуса, сына Фавита, и назначил на этот пост Симона, сына Воэта, положив таким образом начало новой династии первосвященников. Что касается второй проблемы, то она, похоже, не только не волновала Ирода, но и, напротив, распаляла его.

Во всяком случае, свадьба царя с дочерью нового первосвященника была пышной и запомнилась жителям Иерусалима надолго.

А Ирод уже был одержим новыми грандиозными планами.

Патологический страх и непомерное тщеславие, жажда всенародного признания и сохранения о себе памяти в веках — вот где следует искать истоки того «строительного бума», который наблюдался в Иудее в эпоху Ирода. В этом смысле он опять-таки был похож на многих великих властителей различных времен. Достаточно вспомнить Фаросский маяк, построенный по указанию Птолемея, собор Василия Блаженного или здание МГУ в Москве, являющиеся детищами Ивана Грозного и Иосифа Виссарионовича Сталина, и многие другие великие памятники архитектуры.

Если Ирод и в самом деле чем-то отличался от других тиранов, то, пожалуй, тем, что вслед за библейским царем Соломоном сделал возведение новых дворцов, крепостей и городов едва ли не смыслом своей жизни, вкладывая в строительство значительную часть доходов страны.

У нас нет сведений о том, насколько активно он занимался строительством в молодости, в бытность правителем Галилеи, Келесирии и Самарии, однако известно, что еще до приобретения царского титула по его указанию были значительно укреплены крепости Масада и Александрион, причем последняя была оснащена высокой башней, с которой окрестности хорошо обозревались на много километров вперед.

Уже в 40 году до н. э., во время осады царского дворца Хасмонеев, Ирод осознал все его недостатки с военной точки зрения. Еще раз он убедился в этом в 37 году, когда перебрался в царскую резиденцию после победы над Антигоном.

Он жил в те дни в непрестанном страхе перед народным восстанием, и если бы оно произошло, дворец был единственным местом, где он мог бы укрыться. Это и побудило Ирода в 35 году до н. э. начать капитальную перестройку дворца Хасмонеев в «город в городе», в мощную крепость, которую он, чтобы польстить тогдашнему патрону, назвал Антонией.

Расположенная на скале, в северо-западной части Иерусалима, новая крепость буквально нависала над храмовым комплексом, поражая не только мощью, но и красотой двойных каменных стен, а также четырех высящихся по углам башен. Высота трех из них составляла 25, а четвертой — 35 метров.

Сам величественный вид Антонии словно призван был напомнить иерусалимцам о том, насколько новый царь превосходит в своем величии и могуществе предшественников-Хасмонеев.

Внутри Антонии можно было свободно разместить две тысячи воинов, и, судя по всему, именно в этой крепости на протяжении всего царствования Ирода базировался римский гарнизон. В перестроенном и значительно расширенном царском дворце располагались сотни залов и комнат, каждая из которых отличалась своими фресками и своим особым убранством. При этом немалая часть крепости была скрыта под землей — здесь располагались целые залы, огромные склады с запасами питья и продовольствия, позволяющие выдержать длительную осаду, а еще тюремные и пыточные камеры. Под землей же тянулся ход из Антонии на территорию Храма, который в случае войны должен был стать следующим форпостом обороны.

По версии некоторых историков, именно в Антонии состоялся суд над Иисусом, и — что уже известно совершенно точно — именно с территории Антонии в 70 году н. э. римляне ворвались в Иерусалимский храм.

Остатки этой крепости были обнаружены еще в XIX веке, но серьезные археологические раскопки в данном районе провести невозможно, так как на месте Антонии сегодня располагается католический монастырь Сестер Сиона. В связи с этим, хотя и существует общепризнанный макет-реконструкция Антонии, трудно сказать, насколько он соответствует реальному ее облику.

Впрочем, очень скоро Ирод решил, что и Антония ему не подходит, и приступил к строительству нового, еще более величественного царского дворца в южной части города, в районе Яффских ворот. Возможно, все дело было в том, что Антония слишком близко находилась к старому дворцу Хасмонеев. Вид из ее окон будил в Ироде неприятные воспоминания о прошлом и даже вызывал некоторые муки совести за уничтожение царской семьи. Но, разумеется, Ирод тут же находил себе оправдания, что это не он, а они, Хасмонеи, плели интриги и хотели его погубить. Он же лишь защищал свое законное право на власть, свою жизнь, а также жизнь своей семьи.

Правда, историки в такие психологические мотивы не верят. По их мнению, строительство нового дворца было обусловлено как непомерными амбициями Ирода, так и стратегическими соображениями: обзор из Антонии закрывался окружающими ее холмами, а это затрудняло прием сигналов из других крепостей. Да и вообще открывающийся из ее окон пейзаж не нравился царю.