Джаред Даймонд - Кризис

Давайте начнем с географии, истории и народа Чили. Когда смотришь на карту, Чили выглядит самой длинной и самой тонкой, если угодно, страной мира. В среднем протяженность чилийской территории составляет чуть более 100 миль в ширину с запада на восток, а в длину страна протянулась почти на 3000 миль с севера на юг – это почти соответствует расстоянию между северной и южной границами США. Географически Чили изолирована от других стран высокой цепью Анд, с востока отделяющих страну от Аргентины, а на севере лежит страшная, ставшая нарицательной пустыня Атакама, за которой раскинулись Боливия и Перу. В результате единственные «внешние» войны, которые Чили вела с момента обретения независимости, были как раз с северными соседями – с Боливией в 1836–1839 годах и с Перу в 1879–1883 годах.

Несмотря на значительную длину страны, плодородные сельскохозяйственные угодья, крестьянские хозяйства и население сосредоточены в основном на клочке территории, в центральной долине, окружающей столицу Чили Сантьяго. Всего в 60 милях от Сантьяго находится главный порт Чили Вальпараисо, крупнейший порт на западном побережье Южной Америки. Данная географическая концентрация в сочетании с этнической однородностью (о которой ниже) обеспечивает единство Чили: стране никогда не приходилось иметь дело с географическим сепаратизмом, столь характерным для большинства других стран сопоставимых размеров.

В отличие от других стран Южной Америки, которые лежат в тропиках, Чили наряду с Аргентиной и Уругваем обладает двумя важными преимуществами нахождения в умеренной зоне на южной оконечности второго американского континента. Это повышенная продуктивность сельского хозяйства умеренной зоны и пониженные средние показатели заболеваемости по сравнению с тропиками. Как следствие, Чили, Аргентина и Уругвай лидируют в Южной Америке по среднему доходу на душу населения, даже несмотря на хронически порочную экономическую политику правительства Аргентины. Относительное процветание Чили обусловлено сельским хозяйством, рыболовством, добычей минералов (подробнее см. ниже) и развитием промышленного производства. Уже в 1840-х годах страна экспортировала пшеницу в Калифорнию и Австралию в пору золотой лихорадки – и с тех пор выступает как сельскохозяйственный экспортер. В последние десятилетия Чили выдвинулась на первые роли в экспорте рыбной продукции, стала единоличным лидером в Южной Америке и одним из основных мировых экспортеров. Что касается промышленности, в этом отношении Чили опережает большинство латиноамериканских стран.

По поводу истории и народа Чили отмечу, что до прибытия в эти края европейцев земли, относящиеся сегодня к владениям Чили, населяли малочисленные и разреженные индейские племена, которые ничуть не походили на добившуюся немалых культурных и политических достижений, богатую, многолюдную и могущественную империю инков на севере, на территориях нынешних Боливии, Перу и Эквадора. Подобно большинству остальных стран Южной и Центральной Америки, европейцами, что завоевали Чили и обосновались там, были испанцы, начавшие освоение этих земель с 1540-х годов. Они привезли сюда нескольких африканских рабов и женились на индеанках. Потому, в отличие от многих других стран Южной Америки, Чили сегодня выглядит довольно однородно с этнической точки зрения и не располагает крупными и обособленными индейскими или африканскими меньшинствами. В подавляющем большинстве чилийцы могут похвастаться происхождением от испанцев или метисов (то есть являются потомками союзов испанцев и коренных американцев); почти все в стране католики и почти все говорят по-испански (в отличие от крупных «аборигенных» языковых меньшинств в других странах Латинской Америки). Крупнейшее чилийское меньшинство, индейцы мапуче, составляет всего 1 % населения страны. Лишь немногие жители Чили имеют иное происхождение, не испанское и не индейское.

Таким образом, география, история и народ Чили вносили и вносят свой вклад в единство страны. Это позитивная составляющая чилийской истории, благодаря которой эта история в целом до определенной поры выглядела менее бурной, нежели истории других латиноамериканских государств. Но есть и негативная составляющая, которая объединяет Чили со многими другими латиноамериканскими странами: испанские колонизаторы распространили здесь крупные землевладения, столь непохожие на мелкие фермерские хозяйства, привнесенные европейскими поселенцами в Северную Америку. Поэтому, тогда как в США и Канаде формировались демократические правительства на широкой основе с самого начала освоения материка европейцами, в Чили малочисленная олигархия контролировала большую часть земли, богатства и государственной политики. Такая концентрация политической власти в руках немногих видится главной проблемой чилийской истории.

Этот фундаментальный конфликт между традиционной властью непримиримой олигархии и растущими притязаниями других классов общества возможно уладить поисками политического компромисса – либо он останется неразрешенным и приведет к политическому тупику. Второй вариант, увы, стал едва ли не повседневностью с тех самых пор, как в 1925 году в Чили приняли новую конституцию, которая в разные годы предусматривала выборы президента, верхней и нижней палат парламента. При разработке конституции руководствовались, безусловно, благими побуждениями и действовали во имя принципа баланса власти, но, к сожалению, это обернулось тем, что контроль над постом президента и обеими палатами парламента стал доставаться различным политическим партиям, в зависимости от того, какая партия брала верх на конкретных выборах. Два дальнейших изменения в процедуре голосования повысили шансы левых за счет умаления представительства олигархов. По одному из этих изменений чилийские женщины наконец получили право голоса на муниципальных (1934) и на президентских выборах (1949). Второе изменение заключалось в том, что голосование в Чили традиционно проводилось публично, что облегчало землевладельцам задачу принуждения крестьян к «правильному» голосованию; потому решение о введении тайного голосования (1958) способствовало указанному сдвигу влево.

Чилийские политические партии образовали три блока – левый, центристский и правый, которые уравнивали друг друга. Следовательно, правительство то оказывалось во власти левых, то попадало в подчинение правых, в зависимости от того, на чью сторону склонялись центристы. В каждом блоке состояли политики как более, так и менее радикальных взглядов, зачастую конфликтовавшие между собой. Например, в левом блоке имелись умеренные (в том числе большинство ортодоксальных коммунистов), желавшие добиться изменений конституционным путем, и радикалы, более нетерпеливые и жаждавшие революции. Армия, впрочем, оставалась вне чилийской политической борьбы – до 1973 года.