Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

В зале присутствовали величайшие ученые того времени — каждый со своими научными заслугами. Когда Ру закончил выступление, эти почтенные люди устроили ему оглушительную овацию, громко выражая свое восхищение и подбрасывая вверх шляпы. Затем выступил Уэлч, доложивший о работах американцев, которые подтверждали выводы французов и немцев. Каждый участник конгресса вернулся домой с флаконом драгоценной жидкости [120] Victor A. Vaughan, A Doctor's Memories (1926), 153. .

В своей речи, произнесенной на следующем заседании Ассоциации американских врачей (она была создана для содействия развитию научной медицины), Уэлч сказал: «Открытие лечебной сыворотки целиком и полностью является результатом лабораторных исследований. Это открытие никоим образом нельзя считать случайным. Можно проследить все шаги, которые привели к нему, и каждый шаг был предпринят с определенной целью, для решения определенной проблемы. Эти работы и вытекающие из них открытия знаменуют новую эпоху в истории медицины» [121] Flexner and Flexner, William Henry Welch, 207. .

Это не было объявлением войны — это была победная реляция. Научная медицина создала технологии, позволяющие предупреждать и лечить болезни, которые прежде убивали множество людей — жестоко, беспощадно.

Уильям Парк, превративший лабораторию муниципального департамента здравоохранения Нью-Йорка в первоклассное научно-исследовательское учреждение. Его неукоснительная научная дисциплина в сочетании с более творческим темпераментом Анны Уильямс (ниже) привели к поразительным достижениям, включая разработку дифтерийного антитоксина, который и сегодня применяют в медицине. Национальная академия наук надеялась, что Парк и Уильямс смогут создать сыворотку или вакцину против гриппа.

Анна Вессель Уильямс была, вероятно, самой известной женщиной-бактериологом в мире. Она никогда не была замужем: по ее словам, лучше «недовольство», чем «счастье, купленное ценой невежества». Она сомневалась: «Стоит ли прилагать усилия и заводить друзей, если неизвестно, что делать с ними дальше». С самого раннего возраста она мечтала куда-нибудь уехать: «По-моему, другим детям редко приходили в голову такие дикие мечты».

Если французские и немецкие ученые открыли и выделили антитоксин, то американцы — Уильям Парк, руководитель лабораторного отдела департамента здравоохранения Нью-Йорка, и Анна Уильямс, его заместитель и один из ведущих бактериологов страны (а вероятно, и мира), — преобразовали это открытие так, что оно стало доступным любому врачу в развитых странах. Они казались странной парой: он — человек оригинального и творческого ума, но весьма уравновешенный и даже, пожалуй, флегматичный, превосходный организатор, обожающий порядок и точность; она — необузданная, дерзкая, любопытная, способная разобрать каждое новое изобретение по косточкам, чтобы понять, как оно работает. Но эти двое идеально дополняли друг друга.

В 1894 г. они открыли способ сделать токсин в 500 раз мощнее того, которым пользовались европейские ученые. Токсин с такой повышенной летальностью был куда более эффективным стимулятором выработки антитоксина — и вдесятеро более дешевым. После этого Парк разделил изготовление антитоксина на этапы, выполнить которые было под силу любому лаборанту, а не только ученому. Часть лаборатории, по сути, превратилась в фабрику по производству антитоксина. Вскоре эта «фабрика» стала самым эффективным и самым надежным производителем самого дешевого антитоксина в мире. Противодифтерийную сыворотку и сегодня делают по той же схеме и теми же методами.

В Нью-Йорке лаборатория распространяла антитоксин бесплатно, а в других городах продавала. На заработанные деньги Парк субсидировал фундаментальные исследования и превратил городские лаборатории в лучшие американские исследовательские учреждения того времени. Годовые отчеты лаборатории Парка очень скоро, согласно мнению одного историка медицины, превратились в «данные, которыми мог бы гордиться любой научный институт в мире» [122] Wade Oliver, The Man Who Lived for Tomorrow: A Biography of William Hallock Park, M. D. (1941), 238. .

Антитоксин внезапно стал доступным во всем мире. Летальность от дифтерии быстро снизилась на две трети, а американские врачи начали творить чудеса. Но это было только первое чудо — а их ожидалось множество.

Именно тогда, когда этот антитоксин получил широкое распространение, Фредерику Гейтсу, умному и любознательному баптистскому священнику, который обладал даром видеть благоприятные возможности и был помощником Джона Рокфеллера, попал в руки медицинский учебник, написанный Уильямом Ослером, — «Принципы и практика медицины». Этот учебник выдержал множество изданий и пользовался большой популярностью как среди врачей, так и среди образованных пациентов. Ослер проследил эволюцию медицинских идей, исследовал природу противоречий и, что самое главное, признал неуверенность и невежество многих врачей.

Гейтс начал работать с Рокфеллером как советник по филантропическим проектам, но его задачи не ограничивались только распределением пожертвований. Он организовал несколько коммерческих предприятий Рокфеллера: так, ему удалось обеспечить прибыль 50 миллионов долларов от вложения средств в железорудные месторождения в Миннесоте. Сам Рокфеллер пользовался услугами врача-гомеопата, и Гейтс решил ознакомиться с «библией гомеопатии» — книгой Самуэля Ганемана, основателя гомеопатии, под названием «Органон врачебного искусства». Прочитав ее, Гейтс заключил, что Ганеман «похоже, был, мягко выражаясь, не вполне в своем уме» [123] Frederick T. Gates to Starr Murphy, Dec. 31, 1915, личный фонд Уэлча. .

Книга Ослера произвела на Гейтса совершенно иное впечатление, так как в ней был налицо парадокс. Во-первых, книга показывала, что у медицинской науки огромнейшие перспективы. Но, во-вторых, она не скрывала, что до их воплощения в жизнь еще далеко. «Мне стало ясно, что у медицины едва ли есть надежда превратиться в науку, — говорил Гейтс, — если не найдутся знающие люди, готовые посвятить себя неустанным трудам и исследованиям, получающие достойную оплату и независимые от практики… Это была величайшая возможность многое дать миру, и мистер Рокфеллер стал бы в этом первопроходцем» [124] Там же. .

Тем временем Джон Рокфеллер — младший успел побеседовать об идее финансирования медицинских исследований с двумя выдающимися врачами — Эмметтом Холтом и Кристианом Гертером, бывшими студентами Уэлча. Оба горячо поддержали идею.