Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

Три года спустя АМА составила резкий, но секретный отчет [156] Vaughan, A Doctor's Memories, 440. . Выводы гласили: в лучших школах изменения происходят, но, несмотря на героические усилия множества реформаторов, не слишком быстрыми темпами. При этом худших школ изменения вовсе не коснулись. В большинстве случаев владельцами этих школ по-прежнему были сами профессора, связь с университетами и госпиталями отсутствовала, не выдвигалось никаких требований к поступающим, а жалованье преподавателей все еще зависело от оплаты обучения студентами. Одна такая школа в 1905 г. выпустила 105 «врачей», ни один из которых за время обучения даже не побывал в настоящей лаборатории. Эти врачи не вскрыли ни одного трупа, даже не видели ни одного больного. Впервые встретиться с пациентами им предстояло уже в своем врачебном кабинете, где они и должны были набираться клинического опыта.

Этот отчет возымел действие. В течение года 57 медицинских школ начали требовать от абитуриентов хотя бы одного года обучения в колледже [157] Ludmerer, Learning to Heal, 116. . Однако две трети школ и не собирались меняться — ни в отношении правил приема абитуриентов, ни в отношении учебных программ.

Руководство АМА, которое опасалось ссориться с профессиональным сообществом и не хотело еще раз идти на конфликт с самими участниками ассоциации — в 1900 г. в ней и так состояло всего 8 тысяч человек из 110 тысяч врачей страны [158] Paul Starr, The Social Transformation of American Medicine (1982), 109. , — передало доклад фонду Карнеги по улучшению преподавания, настаивая на том, чтобы он остался конфиденциальным, и попросило о помощи. Надзирать за медицинским образованием фонд отправил брата Саймона Флекснера — Абрахама. Хотя Абрахам Флекснер не был врачом, он окончил Университет Хопкинса (по его собственным словам, там даже для студентов-старшекурсников «научные исследования были как воздух») и уже продемонстрировал как склонность к беспощадным резким суждениям, так и страстное стремление к высочайшим стандартам преподавания в образовательных учреждениях. После колледжа он сам преподавал в средней школе Луисвилля, но не сумел справиться с классом из 15 учеников и принялся экспериментировать с новыми формами обучения. Впоследствии он создал Институт передовых исследований в Принстоне и сам пригласил туда Альберта Эйнштейна.

Абрахам Флекснер начал с продолжительной беседы с Уэлчем и Франклином Моллом. Сказать, что их взгляды на него повлияли, — значит ничего не сказать. Он заключил: «Все остальное, что мне удалось изучить по поводу положения дел в медицинском образовании, было не более чем дополнением к тому, что я узнал во время моего первого визита в Балтимор» [159] Ludmerer, Learning to Heal, 172. .

В 1910 г., в год открытия госпиталя Рокфеллеровского института, был опубликован доклад Абрахама Флекснера «Медицинское образование в Соединенных Штатах и Канаде». Очень скоро этот документ стали называть просто «Доклад Флекснера».

Согласно этому докладу, немногие — очень немногие — школы соответствовали его стандартам (да и вообще каким бы то ни было стандартам). Многие школы он характеризовал как учреждения, которым «нет никакого оправдания», отмечая «общее убожество» и «нищету клинического мышления». По его словам, «хирургию преподают без пациентов, инструментов, моделей и рисунков, а сведения по акушерству студенты заучивают, не видя манекена, — да его зачастую и просто нет в учреждении». В Университете Темпл, в Университете Галифакса, в Филадельфийском колледже остеопатии прозекторские «не поддаются никакому описанию. В них стоит невыносимое зловоние от разлагающихся трупов». Флекснер привел слова преподавателя Медицинского колледжа Северной Каролины — еще одного учебного заведения, которое он посетил с инспекцией: «Бесполезно говорить о лабораторных работах со столь невежественными и ленивыми студентами. Многие из них пришли учиться по рекламному объявлению, но, честно говоря, они больше годятся в фермеры» [160] Там же, с. 169–173. .

Флекснер пришел к выводу, что более 120 из 150 с лишним медицинских школ, существовавших на тот момент, следует просто закрыть.

То была Эпоха прогресса. Жизнь становилась организованной, бал правили рационализация и специализация. В каждой области появлялись настоящие профессионалы, выступавшие против устаревших представлений 20–30-х гг. XIX в. — времен президентства Эндрю Джексона, первого президента-демократа (тогда законодателям штатов казалось, что лицензировать даже врачей «антидемократично»). Фредерик Тейлор создал систему «научного управления» для повышения производительности труда в промышленности, а в 1908 г. открылась Гарвардская школа бизнеса, где эту теорию начали преподавать. Рационализация жизни включала в себя общенациональную рекламу, которая как раз появилась в те времена, и сети розничной торговли, опутавшие весь континент. Самая крупная сеть — United Drug Stores — насчитывала 6843 аптеки [161] Meirion Harries and Susie Harries, The Last Days of Innocence: America at War, 1917–1918 (1997), 15. .

Но доклад Флекснера не был просто отражением Эпохи прогресса. Не отражал он и контекст, в который один марксистский историк пытался поместить научную медицину, называя ее «орудием, придуманным медицинским профессиональным сообществом и корпоративным классом… для оправдания капитализма» [162] E. Richard Brown, Rockefeller's Medicine Men (1979), quoted in Starr, Social Transformation, 227. и отвлечения внимания от социальных причин болезней. Некапиталистические общества, включая Японию, Россию и Китай, тоже взяли на вооружение научную медицину. Доклад отражал не столько саму Эпоху прогресса, сколько научный прогресс. Поэтому нет ничего удивительного, что попытки такой же стандартизации в подготовке адвокатов оказались безуспешными. Кто угодно может прочитать уголовный кодекс, но только подготовленный специалист сможет выделить патоген из организма больного.

Эпоха прогресса была еще и эпохой публичных разоблачений. Доклад Флекснера вскрыл давно созревший гнойник и вызвал сенсацию. Было напечатано 15 тысяч экземпляров. Газеты сообщали о докладе на первых полосах, его изучали во всех американских школах медицины. Однажды Флекснеру даже угрожали убийством.

Эффект не заставил себя долго ждать. Воспользовавшись возмущением, порожденным докладом Флекснера, Совет АМА по медицинскому образованию начал классифицировать медицинские школы по категориям: класс A означал удовлетворительное состояние школы, класс B — состояние, подлежащее исправлению, а школы класса C нуждались в полной реорганизации. Все школы, находившиеся во владении профессоров и преподавателей, были автоматически отнесены к категории C.

Менее чем через четыре года после публикации доклада Флекснера 31 штат аннулировал выдачу лицензий выпускникам учебных заведений категории C [163] Ludmerer, Learning to Heal, 238–43. , попросту уничтожив эти школы. Школам категории B надо было либо усовершенствовать свою деятельность, либо слиться с другими школами. Медицинские школы Джорджтаунского университета, университетов Небраски и Колорадо, Университета Тафтса и Университета Джорджа Вашингтона долго добивались признания АМА, но уцелели. В Балтиморе три школы категории B объединились в образовательное учреждение, которое превратилось в медицинскую школу современного Мэрилендского университета. В Атланте Университет Эмори поглотил две другие школы. Медицинские школы Южного методистского университета, Университета Дрейка, Боудин-колледжа и Фордемского университета просто прекратили свое существование.