Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

Сегодня, в начале нового века мы отброшены назад. Это значит, что в случае успешного развития нашего общества мы вновь подойдем к решению тех же задач, которые не смогла решить Перестройка. Так часто бывает в истории – революции не получаются с первого раза, особенно ранние. Они не обеспечивают переход к более передовому обществу, а лишь разбрасывают семена новых отношений. Проходит время, и семена прорастают. В 1990–1993 гг. советское возрождение сорвалось. Но посмотрите вокруг – несмотря на все кампании борьбы с «совком», современная российская (только ли российская?) культура питается соками советской культуры. Вокруг звучат перепевы «старых песен о главном». Вытравить постсоветскую идентичность не удалось. Значит, сохраняется перспектива Советского возрождения также, как в 1980-е гг. сохранялась возможность для литовского или эстонского возрождения. Если мы перестанем отождествлять советскую культуру с мертвой Империей, Возрождение станет реальностью.

Эти строки представляют собой комментарии на обзор книги Марселя ван дер Линдена «Западный марксизм и Советский Союз», подготовленный Дэвидом Лайбманом (обзор был опубликован в этом же журнале, выпуск 73, № 4,2009).

Прежде всего хочу выразить благодарность Дэвиду Лайбману за его щедрую поддержку. Не имея возможности читать саму книгу (ван дер Линдена], а также с учетом других ограничений, с которыми я столкнулся в моей работе, остановлюсь только на одном вопросе, а именно – на позиции Лайбмана относительно советского социализма. В частности, предметом моего рассмотрения станет его утверждение о том, что советское социалистическое развитие совместимо с положениями марксовой «Критикой Готской программы» (Marx, 1964), особенно в смысле первой фазы коммунизма, «длительного периода эволюционного перехода» на основе «успешной пролетарской революции и установления власти трудящихся» при сохранении «решающих особенностей производительных сил и производственных отношений» капитализма как такового – «наемного труда», «денег» и «цен» (дальнейшее развитие основано исключительно на собственно Марксовых категориях).

Прежде чем рассматривать этот вопрос, позвольте мне сказать несколько слов о существующей терминологической путанице вокруг термина «социализм». По Марксу, социализм не является ни переходом к коммунизму, ни низшей фазой коммунизма. Это настоящий коммунизм. Действительно, капитализм Маркс называет «переходной точкой» или «переходным периодом» к коммунизму (1953, 438; 1962, 425–426; 1989, 783).

Знаменитый «политический переходный период», ключевые процессы в ходе которого управляются (и направляются) пролетариатом, все же находится еще в рамках «старой организации общества», как Маркс напомнил Бакунину (1873, 630). Для Маркса есть только одно общество после общества капитала, которое он называет (в разных произведениях) то коммунизмом, то социализмом, то республикой труда и связанного с ней общества свободных производителей, или просто ассоциацией, кооперативом, соединением (воссоединением) свободных людей. Я ограничусь ссылкой на четыре произведения, где Маркс говорит только о социализме как об обозначении будущего общества, без упоминания «коммунизма» вообще: (1) 1844, письма А. Руге (1976а, 58, 101–102); (2) «К критике политической экономии» (1976b, 327); (3) экономические рукописи, ставшие основой для «Капитала» (1992,124–125) и их редакции, относящиеся примерно к 1876 году; а также (4) ряд работ, посвященных анализу соотношения труда и капитала(1988,783–784).

Оба представления о социализме оспариваются в названных работах, однако же они популяризированы (если даже не сказать – развиты) В. И. Лениным в 1917 году, слепо приняты его последователями и были руководством к действию для лидеров политических режимов, называвших (а в ряде случаев – и называющих) себя «социалистическими», по всему миру. Перефразируя Лайбмана, можно сказать, что эти лидеры называли свои режимы «социалистическими» лишь только для того, чтобы «марксизм был совместим с исторической реальностью». Эти представления стали удобным инструментом легитимации политических репрессий, да и вообще любых действий, совершавшихся в свое время во имя строительства социализма. Таким образом, пользуясь удачными выражениями Лайбмана, можно сказать, что все те аспекты социализма, вообще марксова «коммунизма», которые действительно являлись освободительными по отношению к человеку, оказывались утопичными и недостижимыми на практике.

Вернемся к нашей проблеме. В «Критике Готской программы» как «наемный труд», так и «деньги и цены» не включаются в число тех «родимых пятен» «старого» общества, которые имели значение на низших ступенях общества «нового». (На практике же, конечно, эти элементы постоянно оставались существенными чертами советского «социализма»). Кто, как не Маркс, в этом же произведении охарактеризовал «систему наемного труда» как систему рабства (1964: 21)? И действительно, в «Капитале» Маркс определяет капитализм как «общество наемного труда» (1987, 226), а во французской версии этого произведения – как «систему наемного труда» или же просто как «наемный труд» (1965, 59, 770, 1113–1114), также как он делал ранее в рукописи 1857-58 годов (1953, 635). Опять же, как отмечал Маркс, наемный труд и капитал отражают одни и те же общественные отношения (в том числе и противоречия), только рассматриваемые с разных полюсов (1962, 488). И было бы странно предполагать, что после исчезновения капиталистического класса наемный труд продолжает существовать. Опять же: кто, как не Маркс, адресует рабочим в 1865 году утверждение, что «ликвидация системы заработной платы» совпадает с «освобождением рабочего класса»? (1988, 432). Что же касается «денег и цен», то нет ни одного произведения Маркса, в котором бы демонстрировалось бытие этих категорий в эпоху социализма. В центре внимания «Критики Готской программы» Маркса – все та же «низшая фаза», разделение общественного продукта между производственными и потребительских нуждами, где первое – это расширение средств производства, а второе – обеспечение удовлетворения потребностей как личности, так и коллектива. На этой фазе все еще сохраняет свое действие принцип, который регулирует обмен товаров: количество труда в обществе фактически возвращается обратно от общества (после необходимых отчислений) к трудящемуся. Тем не менее, труд сам по себе не имеет меновой стоимости. В самом деле, в товарном производстве существует противоречие между «принципом и практикой»: эквивалентность установлена «только в среднем», так как доля человека (трудящегося) в совокупном «общественном» труде неопределима. При социализме, по Марксу, имеет место противоположное (Маркс, 1964, 16). Маркс напоминает нам, что в обществе, основанном на общей собственности на средства производства, производители не обменивают своих продуктов, равно как и количество труда, затраченного на производство продуктов, проявляется как ценность этих продуктов. В «Капитале» социализм представлен Марксом как «Verein freier Menchen» («Воссоединение свободных индивидов»), в противоположность «обществу товаропроизводителей», В то же время, в «Критике Готской программы» мы видим модель распределения, как она предстает в рамках «низшей фазы»: с одной стороны, социально планомерное распределение рабочего времени регулирует долю различных функций в зависимости от различных потребностей, а, с другой стороны, рабочее время есть мера долевого участия каждого трудящегося в общественном труде, его доля в общественном продукте, которая в итоге к нему возвращается в овеществленном (но не денежном – если понимать деньги в том виде, в каком они существуют при капитализме!) виде (1987, 109, 122). Во втором томе «Капитала» Маркс пишет: «На основе общественного производства <���…> общество распределяет рабочую силу и средства производства в различных отраслях промышленности (Geschflftszweige). Производители [т. е. трудящиеся] получают бумажные купоны, с которыми они выходят из фонда социального потребления в количестве, соответствующему их рабочему времени. Эти купоны – не деньги. Они не обращаются». (2008, 347). Уже в рукописях 1857-1858-х гг. Маркс обозначает основные моменты более детально. Здесь он отмечает, что «для общественного производства определение времени остается существенным <���…>.