Анджей Иконников-Галицкий - Чёрные тени красного Петрограда

Разница между анархистами и большевиками состояла в том, что первые хотели уничтожать власть, вторые — брать власть. А для этого момент ещё не настал. По таковой причине ленинский ЦК присоединился к решению эсеро-меньшевистского большинства съезда Советов — запретить вооружённые манифестации против Временного правительства. Из Революционного комитета большевикам пришлось выйти. По словам Лациса, узнав об этом, многие большевики Выборгской стороны в гневе рвали свои партбилеты.

На даче Дурново не думали повиноваться и начали формировать свои вооружённые дружины. Видя решимость анархо-коммунистов, съезд Советов постановил: 18 июня поднять массы на демонстрацию в поддержку Временного правительства. Анархисты не дрогнули и двинули на улицы города своих сторонников. 18 июня в противостоящих друг другу демонстрациях участвовало от 400 до 600 тысяч человек. Накануне была сильная гроза, дышать стало малость полегче, но грозовая тревожность носилась в воздухе.

Солдаты, матросы, участники всевозможных красных и чёрных гвардий на все манифестации приходили вооружёнными. Любая случайность могла спровоцировать стрельбу. Палить в своих же товарищей по революционному лагерю в тот день не решились. Но без серьёзного инцидента не обошлось. В разгар демонстраций вооружённая толпа анархистов (около двух тысяч человек), двигаясь с Выборгской стороны к центру, внезапно атаковала городскую тюрьму «Кресты». Ядро нападавших составляли бойцы черногвардейской дружины, приведённой из Шлиссельбурга вождём тамошних анархистов Иустином Жуком. Разумеется, в «Крестах» не было никаких политических заключённых, да и уголовников выпустила на волю Февральская революция. В камерах содержалось лишь небольшое количество хулиганов, грабителей и прочих правонарушителей, задержанных слабосильной городской милицией за последние три месяца. Их-то дружинники Жука объявили узниками Временного правительства, освободили и повели с собой. Охрана не сопротивлялась.

События этого дня выявили новую движущую силу революции: союз идейных вождей крайне коммунистического толка и криминализованных люмпенских масс. Даже Временное правительство забеспокоилось и предприняло попытку наказать зарвавшихся анархистов. На следующее утро дача Дурново была окружена несколькими ротами солдат Преображенского и Семёновского полков, казачьими сотнями и автомобилями бронедивизиона. Степень управляемости этих войск была невелика. Поэтому руководивший операцией министр юстиции Переверзев вступил с анархистами в переговоры. Требовал одного: выдачи лиц, освобождённых накануне из «Крестов». На беду, среди осаждённых находился предводитель анархистствующих кронштадтских матросов Анатолий Железняков. Под его электризующим влиянием члены Революционного комитета отказались слушать Переверзева. Воры, налётчики, громилы и убийцы — наши братья, они — анархисты в душе, и преступления их — стихийно-революционный ответ на несправедливость буржуазного общества. Как же можно выдать их антинародному правительству?

Своё мнение Железняков подкрепил весомыми аргументами: гранатами. Несколько штук кинул в сторону преображенцев и казаков. Гранаты не взорвались. Но солдаты, до этого настроенные мирно, рассвирепели. Рванулись вперёд и открыли беспорядочную стрельбу. В три минуты дача была взята штурмом. Не обошлось без жертв: шальная пуля стукнула в голову активиста Петроградской федерации анархо-коммунистов Ленина, и тот на месте скончался. Остальные 59 человек, находившиеся на даче, сдались.

Победа Временного правительства и эсеро-меньшевистского большинства съезда Советов была эфемерной. Весть о событиях на Полюстровской набережной взбудоражила многочисленных сторонников анархии. Несколько тысяч кронштадтских матросов собрались было идти на Петроград, вызволять «братву» и бить министров-«капиталистов». Рабочие заводов Выборгской стороны устроили прямо на даче Дурново над свежим трупом Ленина нечто вроде гражданской панихиды. Оттуда брожение стало распространяться по заводам и частям гарнизона. Особенно взволновался 1-й пулемётный полк, казармы которого располагались на углу Сампсониевского проспекта и Флюгова переулка (ныне Кантемировская улица). Но к вечеру всё как-то само собой успокоилось. Возможно, потому, что после изнуряющей дневной жары всем захотелось отдохнуть в относительной прохладе.

Жара спала, и анархисты стали готовить новую атаку. И многие большевики с ними. Как свидетельствовали участники событий, в те дни невозможно было понять, где кончается большевик и начинается анархист. Большевистские организации Выборгской стороны, 1-го пулемётного полка, кронштадтских экипажей требовали выступления. 2 июля главная партия буржуазии — кадеты — заявили о выходе из правительства. В этот же день члены анархо-коммунистической федерации снова собрались на даче Дурново. Постановили: завтра — последний и решительный бой. Коль «временные» сами себя готовы свергнуть, пойдём свергать «соглашателей» — ВЦИК Советов. Всю ночь и утро агитаторы срывали голоса на митингах в цехах и казармах. Самым грозным был митинг пулемётчиков, затянувшийся до обеда. Полковые большевики во главе с Семашко приняли сторону анархистов.

Более всего кричал на митинге секретарь анархо-коммунистической федерации Илья (Иосиф) Блейхман. Об этом вожде июльских событий, бывшем сапожнике, оставил неприязненные воспоминания Троцкий: «С очень скромным багажом идей, но с известным чутьём массы, искренний в своей всегда воспламенённой ограниченности, с расстёгнутой на груди рубахой и размётанными во все стороны курчавыми волосами, Блейхман находил на митингах немало полуиронических симпатий… Солдаты весело улыбались его речам, подталкивая друг друга локтями и подзадоривая оратора ядрёными словечками: они явно благоволили к его эксцентричному виду, его нерассуждающей решительности и его едкому, как уксус, еврейско-американскому акценту… Его решение всегда было при нём: надо выходить с оружием в руках. Организация? “Нас организует улица”. Задача? “Свергнуть Временное правительство, как это сделали с царём…” Такие речи как нельзя лучше отвечали в этот момент настроению пулемётчиков».

1-й пулемётный полк — огромная учебная команда, насчитывавшая до 19 тысяч человек, в основном новобранцев из «образованных», — постановил: идти свергать буржуазию. Тут же выбрали Революционный комитет во главе с Семашко, Блейхма-ном, ещё кое-кем из анархистов и большевиков. На пять вечера назначили выступление. Пока — отправили агитаторов в полки, на заводы. И разошлись обедать.