Анджей Иконников-Галицкий - Чёрные тени красного Петрограда

Может быть и другое: террористу было всё равно, в кого стрелять, лишь бы продырявить пулей комиссарскую тужурку. Такая анархическая самодеятельность вполне в духе того лихого времени. Случайно выдался удобный момент, а револьвер всегда под рукой. Вообще, в деле много неясного. Зачем убийца погнался за женщинами? И этот взрыв бомбы за домом…

В любом случае версия о теракте, заранее подготовленном и осуществлённом по плану, кажется маловероятной. Скорее всего, она, как и многие расхожие образы революционной эпохи, родилась потом, когда у победителей появилась возможность морально и физически разделаться со своими недавними соратниками.

Через два месяца после гибели Володарского власти Советской республики объявили о начале «красного террора». То утихая, то вспыхивая опять, адский огонь репрессий будет пожирать российский народ в течение трёх с половиной десятилетий. Жертвой его станет и сотрудник советской разведки бригадный комиссар Григорий Иванович Семёнов: в 1937 году Военная коллегия Верховного суда СССР приговорит его к расстрелу. Одним из пунктов обвинения будет организация и осуществление убийства Володарского.

Из учебников известно это понятие — «революционный террор». В советское время предлагалась простая схема: в ответ на подлые убийства Володарского, Урицкого, после злодейского покушения на Ильича Советской власти ничего не оставалось, как ответить на террор террором. Теперь в умах господствует другая версия, не менее схематичная и простая: антинародная клика большевиков развязала бойню, дабы запугать народ и сохранить неправедно захваченную власть.

Обе версии никуда не годятся. В годы революции было множество вариантов террора. Стихийные расправы озверевших солдат и матросов над офицерами, крестьян над помещиками; убийства, совершавшиеся идейно-уголовными грабителями под знаменем анархии; самосуды в отношении пойманных бандитов; истребление красных комиссаров и агитаторов, доходящее до беспримерной жестокости; покушения из-за угла, организованные боевиками разных партий; репрессии красных и белых военных властей; кровожадная инициатива бесконтрольной «власти на местах»…

Официальный, организованный «красный террор» по линии ЧК — лишь одна, и не самая мощная струя в этом смертном потоке.

Весной 1918 года по всей России поднялась новая неслыханно мощная революционная волна. Это явление, превосходящее по своей разрушительной силе стихийное бедствие, историки скромно называют «крестьянским движением». Сначала «брали землю». Громили помещичьи усадьбы дотла, до основания — чтобы духу и имени помещичьего не осталось. Процесс шёл при полном согласии и одобрении довольно-таки ещё аморфных структур советского государства, при активном участии коммунистов, эсеров, анархистов. Но летом ситуация изменилась. Союз красного города и чёрной деревни стал рушиться.

Новой власти — если она хотела оставаться властью — необходимы были две вещи: продовольственное снабжение и армия. То и другое могла обеспечить только деревня. Но хотела ли? В мае-июне 1918 года, когда окраины одна за другой отваливались от советской России, а в городах вовсю свирепствовал голод, большевистский Совет народных комиссаров принял два исторических решения, означавших поворот в отношениях с крестьянством: декрет о воинской обязанности и постановление о введении продовольственной диктатуры.

В июне Совет комиссаров Союза коммун Северной области (СК СКСО) отправил по волостям Петроградской, Псковской, Новгородской, Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерний своих продкомиссаров, которые, опираясь на силовую поддержку частей Красной армии, должны были обеспечить сбор продовольствия для нужд Совреспублики. В то же время военным комиссарам вменялось в обязанность взять на воинский учёт население губерний, уездов, волостей. Крестьяне увидели, что власть, давшая им барскую землю и возможность беспощадно расправиться с барами, требует теперь от них за это серьёзной платы. И тут началось.

Из города плохо видно то, что происходит в деревне. Крестьянские бунты страшны для государственной власти своей непредсказуемостью и летучестью — они распространяются как чумное поветрие, их очаги внезапно вспыхивают и угасают без видимого следа. Не существует никакой статистики крестьянских волнений на территории Советской республики в целом и Северной области в частности. Их просто не успевали фиксировать. По заведомо неполным данным анкет, полученных Комиссариатом внутренних дел СКСО от примерно восьмисот волостных Советов северных губерний, с апреля по октябрь 1918 года имели место свыше трёхсот крестьянских выступлений, коими охвачены были почти 40 % волостей.

Вот несколько наугад выбранных штрихов к картине событий того сумасшедшего лета. Крестьяне села Городня Новгородского уезда схватили местных коммунистов (под руководством которых всего пару месяцев назад «экспроприировали» помещиков), били их, чудом не убили. Выручать комячейку пришлось отряду красноармейцев. В селе Старое Рахино Крестецкого уезда Новгородской губернии произошли вооружённые столкновения между крестьянами и красноармейцами, в ходе которых убит военный комиссар Д. Т. Краснов. В селе Грузино большевики-агитаторы из Петрограда Рубцов и Якушев подверглись нападению толпы. Их били нещадно, пока не забили до смерти. В Старорусском уезде крестьяне трёх волостей взбунтовались против «комиссаров», собрали отряд и, вооружась чем попало — винтовками, охотничьими ружьями, саблями, топорами, — захватили село Волот, перебили тамошних коммунистов. Против них был двинут из Новгорода красноармейский карательный отряд, которому удалось рассеять мятежников только после серьёзного боя. В Ямбургском уезде Петроградской губернии вооружённые крестьяне напали на продкомиссара Евдокимова, убили его, а заодно большевистского агитатора Леспа. В Ручьёвской волости Порховского уезда Псковской губернии крестьяне разгромили военный комиссариат. Крестьяне нескольких деревень, расположенных по реке Ловати, двинулись вооружённой толпой на городок Холм «сбрасывать Советы» и едва не захватили его. И здесь для наведения «революционного порядка» пришлось использовать части Красной армии.

Военные действия в этой войне порой разворачивались с применением артиллерии и техники. 19 августа жители нескольких деревень Новоладожского уезда Петроградской губернии разобрали полотно железной дороги, дабы воспрепятствовать подвозу продовольствия в Питер, а главное — осуществлению реквизиций. В качестве заложников захватили советских работников — коммунистов. Против новоладожских мятежников уездный военком Нацаренус двинул бронепоезд и роту красноармейцев. После нескольких орудийных залпов крестьяне сдались и, под дулами красноармейских винтовок, сами восстановили пути. Бронепоезд ушёл — и на третий день рельсы снова оказались разобраны.