Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

О растущем авторитете Анны во французском обществе говорит и тот факт, что ей было предоставлено право ставить свою подпись на документах государственной важности. Ее четкие, ясные, написанные знакомым «уставом» буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников, придворных и самого короля — Генриха I. Эта привилегия Анны была уникальным явлением для французского королевского двора XI в. Анна знала латынь — официальный язык того времени, на котором писало и говорило образованное общество в Западной Европе. Кстати, письмо папы к Анне было написано по-латыни. Но коронованная киевлянка, живя вдали от родины, помнила кириллическое правописание, подписывалась и на родном языке. Известны две различные подписи Анны Ярославны: «Anne-regine» и «регина Анна». Их языку и графике посвящены специальные исследования [53] См.: Мельников Е. И . О языке и графике подписи Анны Ярославны // Славянское языкознание: Сб. ст. М., 1959. С. 113–119; Черных П. Я . К вопросу о подписи французской королевы Анны Ярославны // Доклады и сообщения филолог, ф-та МГУ. Вып. 3. М., 1947. , потому что подписи Анны современны самым древним русским письменным памятникам, например Остромирову евангелию.

В 1060 г. Генрих I умер. Сын Филипп, объявленный королем, был еще несовершеннолетним, в связи с чем на Анну были возложены опекунские полномочия. Она поселилась в Санлисе, небольшом замке к северу от Парижа, который любила за «царствующий там благорастворенный воздух и за прекрасную охоту», к которой «она питала большое расположение». Близ Санлисского замка Анна основала костел и женский монастырь. В XVII в. на перестроенном портике санлисской церкви было воздвигнуто лепное изображение русской княжны во весь рост с маленькой моделью основанного ею храма. Надпись на цоколе гласит: «Анна Русская, королева Франции, основала этот собор в 1060 г.».

Дальнейшая судьба Анны делает ее похожей на героиню рыцарского романа. Два года спустя после смерти Генриха I Анну похитил из Санлисского замка потомок Карла Великого граф Рауль де Крепи де Валуа. В церкви замка Крепи их обвенчал — не без угроз Рауля — местный священник. Между тем граф-похититель был женат, и жена его Алинора обратилась с жалобой на мужа к папе Александру II. Папа объявил брак Рауля и Анны недействительным, но супруги этим пренебрегли. Более того, Анна Ярославна сохраняла дружественные отношения с сыном-королем и даже сопровождала его в поездках по стране вместе с новым мужем. Тогда Анна еще активнее приобщилась к делам политического управления: среди документов, освещающих ее деятельность, немало данных монастырям, хартий, под которыми имя ее стоит или рядом с именем сына («Philippus cum regina mater sua» — Филипп и королева, мать его), или самостоятельно («Anna mater Philippi Reges» — Анна, мать короля Филиппа). После смерти графа де Валуа (1074 г.) Анна вернулась ко двору сына и, судя по некоторым источникам, погрузилась в государственные дела. Последняя грамота, подписанная уже немолодой экс-королевой Анной, датируется 1075 г. [54] См.: Рыбаков В. А. Киевская Русь… С. 412; Rerum Gallicarum et Franciscarum. Scriptores. Т. XI. P., 1876. P. 653–654; Grunwald С de . Anne de Russie reine de France // Miroir de l'Histoire. P., 1964. № 174. P. 674–680; Chronici Hermanni continuatio Codicis Sangalensis // MGH SS. T. XIII. P. 731; Saint-Aymour С de . Op. cit. P. 54–62.

Некоторые исследователи истории Франции XI в. склонны считать, что в конце жизни Анна Ярославна вернулась на Русь и, прожив на Родине несколько лет, умерла там. «Анна возвратилась на землю своих предков», — выбито на подножии ее статуи в Санлисе. Однако летописи об этом молчат. Маловероятно, чтобы такое событие, как возвращение на родину дочери Ярослава Мудрого, прошло для киевлян незамеченным. Возможно, Анна ездила в Киев и вернулась обратно во Францию. В XVII в. один монах аббатства Виллье отыскал могилу, как он полагал, «королевы Анны». Гробница над могилой якобы воспроизводила герб Анны: лилии и открытые ворота крепости, увенчанные короной. Многие русские и французские исследователи поспешили связать изображение на гербе с киевскими Золотыми воротами. Но еще Н. М. Карамзин сомневался в достоверности «находки» [55] Meseray F. de . Op. cit. P. 144–145; Тимирязев В. А . Указ. соч. С. 207; Кайдаш С. Н . Сильнее бедствия земного. М., 1983. С. 8–9; Анна Ярославна // РБС. Т. I. СПб., 1896. .

Более доказательно предположение о том, что киевская княжна привезла во Францию свою библиотеку. От нее в настоящее время сохранилась лишь часть единственной книги, известной среди историков и языковедов как Реймсское евангелие. Анализ лингвистических особенностей евангелия привел к заключению: рукописный памятник создан на Руси в первой половине XI в. На Реймсском евангелии короли Франции приносили присягу при вступлении на престол. Существует предание, что Реймсское славянское евангелие показывали Петру I в знак того, что память об «Анне Русской» живет по-прежнему во Франции [56] См.: Жуковская Л. П . Реймсское евангелие. М., 1978; Bortoh G . Douze Russes et un empire: mille ans d'histoire. P., 1980. P. 260. .

Судьба другой дочери Ярослава Мудрого — Елизаветы (Эллисивы) — связана с Норвегией и отразилась в исландских сагах. Будущий муж Елизаветы — норвежский принц Гаральд встретился с ней, находясь на службе при дворе Ярослава Мудрого. Однако его попытка немедленно получить княжну в жены не увенчалась успехом: Ярослав отказал ему, так как принц не имел ни богатства, ни престола. Скандинавские хроники сообщают, что викинг, получив отказ, отправился искать счастья по белу свету, чтобы или забыть прекрасную принцессу, или стать достойным ее руки и сердца. Норвежский принц оказался не только героем-викингом, но и поэтом. В лучших традициях рыцарской поэзии он сочинил стансы в честь своей возлюбленной–16 строф песни, восхваляющей гордость и красоту русской княжны, которая, как он считал, «им пренебрегла». Гаральд побывал в Византии, на севере Африки и в Сицилии, приобрел славу и огромные богатства, которые неизменно пересылал ко двору князя Ярослава, доказывая, что достоин быть его зятем. В 1035 г. Елизавета была отдана ему в жены, и Гаральд вернулся в Норвегию. По-видимому, здесь сыграло роль не столько то, что Елизавета наконец-то оценила достоинства Гаральда, сколько желание самого Ярослава Мудрого укрепить союзнические отношения со странами Северо-Запада. Однако Елизавета по неизвестным причинам осталась на Руси. В древнескандинавской рукописи «Hauksbok» есть сведения о том, что Елизавета Ярославна посылала мужу дары (часть своей казны) и приветственные послания. Известно также посещение ею Шотландских островов. После смерти Гаральда III Елизавета Ярославна вышла замуж за датского принца [57] Two of the Saxon Chronicles. T. I. Oxford, 1892. P. 196–198; Antiquites russes d'apres les monuments historiques des Islandais et des Scandinaves. T. II. Copenhague, 1852. P. 57–58; Formanna Sogur. Kaupmannahofn. 1831. B. VI. Bl. 133–134; Hauksbok. Kobenhavn, 1892–1896. Bl. 333; Blondal S. The Last Exploits of Harald Sigurdsson in Greek Service // Classica et Medievalia. V. 2. Fasc. 1. Copenhague, 1939. P. 3, 26; Пашуто В. Т . Указ. соч. С. 134–135; Глазырина Г. В . Свидетельства древнескандинавских источников о браке Харальда Сурового и Елизаветы Ярославны // Внешняя политика Древней Руси. Юбилейные чтения, посвященные… В. Т. Пашуто. М., 1988. С. 14–16. .