Йоран Терборн - От марксизма к постмарксизму?

Либерализм и просвещенческий рационализм, в последнее время включая и постмарксистскую социальную демократию и посттрадиционалистский консерватизм, воплощали утверждение современности и не поднимали вопросов, касающихся науки, накопления, роста или развития. Традиционный религиозный и секулярный консерватизм противопоставил себя негативу современности. Ницшеанская интеллектуальная традиция, от самого Ницше до Мишеля Фуко, постоянно атаковала современность, христианство и – в гораздо меньшей степени – исламскую демократию, фашизм и популизм в странах третьего мира. В целом марксисты были одиноки как в прославлении современности – в особенности в аспекте слома «деревенского идиотизма» и трансляции идей «опиума для народа», – так и в нападках на нее. Марксизм защищал современность с намерением создать другую, более развитую ее версию.

Марксизм был как теорией этой диалектики современности, так и ее практикой. Его теория фокусировалась на подъеме капитализма как прогрессивной стадии исторического развития и на его «противоречиях»: классовой эксплуатации, движению к кризисам и созданию классового конфликта. Когда его основные сюжеты были смело озвучены в «Манифесте Коммунистической партии», марксистский диалектический метод также обратился к гендеру и национальным измерениям современной эмансипации. «Первая в истории противоположность классов», – писал Фридрих Энгельс в своем труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства», – находится между мужчиной и женщиной, а «…первое классовое угнетение совпадает с порабощением женского пола мужским» 110 110 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‐е изд. М.: Гос. изд. полит. лит‐ры, 1961. Т. 21. С. 68. . Одной из самых распространенных книг раннего марксистского рабочего движения была работа Августа Бебеля «Женщина и социализм» (1883) 111 111 Бебель был, конечно же, лидером передовой марксистской партии, немецких социал-демократов. Раннее марксистское рабочее движение, в особенности в Центральной и Восточной Европе, включало уникальное (для своего времени) количество женщин на руководящих постах: Анжелика Балабанова, Ката Дальстрём, Александра Коллонтай, Анна Кулишова, Роза Люксембург, Генриетта Роланд Хольст, Вера Засулич, Клара Цеткин и некоторые другие. Марксистская социальная демократия также была первой мужской политической силой, которая боролась за предоставление права голоса женщинам. .

Будучи страстными политическими аналитиками, Маркс и Энгельс пристально следили за национальной политикой своего времени, хотя большая часть их работ об этом и была реакцией на конкретные события. Тем не менее начиная с конца 1860‐х годов они сфокусировались на проблеме с далеко идущими последствиями: как подавление одной нации другой влияет на классовый конфликт в каждой из них. Конкретным кейсом была Англия, наиболее продвинутая капиталистическая страна, где, как заключили Маркс и Энгельс, социальная революция была невозможна без предшествующей национальной революции в Ирландии. Марксистам многонациональных Австро-Венгерской и Российской империй вскоре пришлось уделить больше систематического теоретического внимания концепту нации в его отношении к классу. Важной теоретической работой, которая появилась благодаря этой проблеме, была книга Отто Бауэра «Национальный вопрос и социал-демократия» (1907). Но стратегическое видение и политическая практика, соединяющая марксизм и конфликт труда и капитала с антиколониальной и другой борьбой за национальное самоопределение, впервые были полноценно развиты Владимиром Лениным в серии статей, написанных прямо перед Первой мировой войной, а затем объединенных им в работу военного времени «Империализм» (1916) 112 112 Замечательный обзор этих работ включен, вместе с избранной подборкой текстов, в книгу «Марксисты и национальный вопрос». См.: Haupt G., Lowy M., Weill C. (eds). Les marxistes et la Question nationale, 1848–1914. Paris: François Maspero, 1974. .

Рассматривать Маркса и Энгельса как диалектиков современности – это прочтение конца ХХ века, проявление периода, в котором критическая социальная теория утверждает свою относительную автономию от экономики и в котором прежде всего сама ценность современности ставится под вопрос из перспективы «пост-», а не «до-» современности. Тем не менее следует акцентировать внимание на том, что хотя такое понимание, пионером в котором был Берман, и является новым, оно не должно быть навязываемым 113 113 Берман М. Все твердое растворяется в воздухе. Опыт модерности. М.: Горизонталь, 2020. . Хотя концепция современности никогда не была отдельно разработана или даже признана в классическом каноне марксизма, она пронизывает всю мысль Маркса. На первых восьми страницах «Манифеста Коммунистической партии» мы узнаем о «современной индустрии» (дважды), «современной буржуазии» (дважды), «современных рабочих» (дважды), а по одному разу о «современной государственной власти», «современных производительных силах» и «современных производственных отношениях» 114 114 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии (1848) // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‐е изд. М.: Гос. изд‐во полит. лит‐ры, 1955. Т. 4. С. 419–425. . «Главная задача» Маркса в «Капитале», как он формулирует это в предисловии к первому изданию, была «обнаружить экономический закон движения современного общества».

Балансировать между двумя сторонами современности, эмансипаторной и эксплуатационной, было необычайно трудной задачей, с которой интеллектуалам удавалось справляться лучше, чем политикам-практикам. Марксистская традиция в своей практике диалектики современности стремилась к дрейфу от одной характеристики к другой. Во Втором интернационале (1889–1914) и в более поздней социал-демократической традиции негативный аспект все более стремился к тому, чтобы оказаться в тени эволюционной концепции роста противостоящих сил, профсоюзов и партий рабочего класса. Коминтерн или Третий интернационал (1919–1943) и последующая коммунистическая традиция, напротив, фокусировались на негативе и его перипетиях, обличая все возрастающие негативные эффекты капитализма и сохраняя надежду на неожиданный революционный переворот.

Чистое интеллектуальное течение критической теории или, как его также называли, Франкфуртская школа, подчеркивало противоречия и негативность современности без того, чтобы предложить какие бы то ни было возможности лучшего будущего. Классической работой такого рода мысли стала «Диалектика Просвещения» Макса Хоркхаймера и Теодора Адорно, написанная во время Второй мировой войны двумя немецкими евреями в американском изгнании. Несмотря на то что в книге подчеркивается, что «социальная свобода неотделима от просвещённой мысли», основная идея текста – «самоуничтожение Просвещения» 115 115 Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика Просвещения. М.; СПб.: Медиум; Ювента, 1997. С. 14. . Рациональная хитрость последнего детально разрабатывается в гомеровском мифе об Улиссе; его эмансипированная мораль находит выражение в садомазохистских фантазиях де Сада, в раскрытии смысла «массовой обманчивости» «культуриндустрии». Для Хоркхаймера и Адорно антисемиты были «либералами, желавшими открыто выражать свои антилиберльные взгляды» 116 116 Там же. С. 247. . Простое мышление американской избирательной системы в самом себе было редукцией индивидуальных различий, антисемитизмом 117 117 Там же. С. 248. .