Йоран Терборн - От марксизма к постмарксизму?

Марксистская диалектика современности, таким образом, колеблется между тенями, отбрасываемыми фабриками смерти Освенцима и лучами света, исходящими из роста и организации рабочего класса.

Критика и критицизм 118 118 Терборн использует «critique» и «criticism», которые, как и в случае с немецким, на русский могут быть переведены одним словом «критика». В английском языке слова имеют разное значение. Слово «critique» имеет позитивные коннотации, предполагая анализ, обзор, поиск и т.д., слово «criticism» имеет негативные коннотации: это критика в буквальном смысле – оценка, поиск слабых сторон, выражение недовольства (в некоторых случаях – критиканство). Поскольку Терборн использует оба слова, в русском переводе «criticism» мы решили передать как «критицизм». Далее об этом см. «Поппер versus Адорно» (с. 121–124 наст. изд.). – Примеч. науч. ред. проявились как значимые интеллектуальные устремления в Европе в XVII веке, фокусируясь на филологической скрупулезности античных текстов, включая священные 119 119 Koselleck R. Kritik und Krise. Frankfurt: Suhrkampf, 1992. S. 87. . В следующем столетии это распространилось на критику политики, религии, религии и разума. В Германии в 1840‐х годах критицизм получил дальнейшее развитие после десятилетий постреволюционной реакции в форме философской критики религии и политики. Энгельс и Маркс начали свое сотрудничество с написания в 1844 году сатиры «Святое семейство» на лево-гегельянскую «критическую критику» Бруно Бауэра и др.

Тем не менее критическая теоретическая традиция в Германии, которая, если взглянуть на вещи шире, включала Канта и левых гегельянцев, была перенесена в марксизм. В конце концов Маркс и Энгельс провозгласили себя наследниками немецкой философии, а главный труд Маркса имел подзаголовок «Критика политической экономии». В немецкой или вдохновленной немецкой традицией литературе «критика политической экономии» долго оставалась синонимом марксизма.

«Наука», которой Маркс был привержен, включала «критику» в качестве центрального элемента. Предполагалось, что эта критика должна быть научной. В то время как Маркс и Энгельс не видели никакого напряжения между наукой и критикой, западная, по большей части англоязычная, академическая рецепция Маркса после 1968 года проводила различие между «критическим» и «научным» марксизмом 120 120 Gouldner A. The Two Marxisms. London: Palgrave Macmillan, 1980. . Оставив в стороне генеалогию и достоинства такого различения, идеальные типы Голднера очевидно передали различия в когнитивных стилях и стратегиях в симпатизирующей марксизму академии того времени. Однако этот подход и дал «критике» более узкое значение, чем у нее было ранее. «Два марксизма» Голднера составляют лишь один из аспектов критической традиции, но не ее саму 121 121 Более правдивую и актуальную оценку критики Маркса можно найти в работе Роберта Майстера. См.: Meister R. Political Identity: Thinking Through Marx. Oxford: Blackwell, 1990. .

ХХ век едва ли дожил до стандартов, заданных Иммануилом Кантом и многими другими в век Просвещения, буквально «истинную [ eigentliche ] эпоху критики». Скорее место критики в современной социальной теории легче понять через отсылку к оригинальному месту и авторам критической теории: к маленькой группе блестящих немецко-еврейских изгнанников, которые жили в Нью-Йорке в конце 1930‐х годов.

Как идея критическая теория возникла в 1937 году благодаря директору Франкфуртского института социальных исследований в изгнании, Максу Хоркхаймеру, который писал в Нью-Йорке для публикуемого в Париже немецкоязычного журнала Института. Ему помогал его партнер Герберт Маркузе 122 122 Marcuse H. Philosophie und kritische Theorie (1937) // Kultur und Gesellchaft. Bd. 1. Frankfurt, 1965. . Термин «критическая теория» означал философски-самоочевидную, рефлексивную концепцию «диалектической критики политической экономии» 123 123 Horkheimer M. “Traditionelle und kritische Theorie” (1937) // Schmidt A., Schmidt Noerr G. (eds). Max Horkheimer. Gesammelte Schriften. Bd. 4: Schriften 1936–1941. Frankfurt a. M.: Fischer, 1988. S. 180. Также см.: Horkheimer M. Critical Theory: Selected Essays / transl. by M.J. O’Connell. New York: Herder and Herder, 1972. . Ключевое понятие круга Хоркхаймера, позже получившего известность как Франкфуртская школа, «критическая теория», заменило «материализм». Наиболее интеллектуально близкий коллега Хоркхаймера, Теодор Адорно, гораздо позже напишет, что смена выражения «вряд ли хотела сделать материализм приемлемым; она стремилась прийти в рамках материалистической установки к теоретическому самосознанию» 124 124 Адорно Т. Негативная диалектика. М.: Научный мир, 2003. С. 179. . Возможно, это действительно так, потому что позиция Хоркхаймера по отношению к реальному буржуазному миру была более непримиримой в 1937 году, чем это было в 1932‐м, когда он впервые стал директором Института и редактором.

Вместе с тем Хоркхаймер всегда был умелым и осторожным управленцем. С самого начала критическая теория была кодексом, а не критикой «диалектического материализма». В таком качестве она имела специальную, хотя и не беспроблемную связь с пролетариатом и явно утверждала примат экономики 125 125 Horkheimer M. “Traditionelle und kritische Theorie” (1937). S. 187; Horkheimer M. “Nachtrag” (1937) // Schmidt A., Schmidt Noerr G. (eds). Max Horkheimer. Gesammelte Schriften. Bd. 4: Schriften 1936–1941. . Спустя сорок лет Герберт Маркузе, который в 1930‐е годы был одной из восходящих звезд Института, будет утверждать, что «до самого конца, сама марксистская теория был интегрирующей силой» 126 126 См.: Habermas J. The Theory of Communicative Action. Vol 1 / transl. by T. McCarthy. Boston: Beacon Press, 1981. P. 197. .

Критическая теория – в противоположность «традиционной теории», впервые изложенной в декартовских «Размышлениях о методе» (1637) и воплощенной в «специальных дисциплинах [ Fachwissenschaften ]» – в первую очередь отвергала интеллектуальное разделение труда, а вместе с ним – все существовавшие теоретические концепции как в социальных, так и в естественных науках, будь они эмпирические или неэмпирические. «Предмет этой человеческой установки [ menschliches Verhalten ], – писал Хоркхаймер, – общество». Призвание критического теоретика – это «…борьба, к которой принадлежит его мышление». Критическая теория – это «одно экзистенциально продуманное суждение» 127 127 Horkheimer M. “Traditionelle und kritische Theorie” (1937). . Отрицая роль в существующем разделении труда, критические теоретики не стояли вне или над классами. Между ними и «правящим классом» было «динамическое единство», хотя это единство и «существует только в форме конфликта». Через взаимодействие между теоретиком и правящим классом процесс социального изменения может быть ускорен. Задача критической теории – внести вклад «в трансформацию всего социального», что случится только в результате еще более острых социальных конфликтов. Теория, следовательно, не предлагает ни краткосрочного улучшения, ни последовательного материального усовершенствования. Тем не менее критическая теория – это теория, определяемая формальной концептуализацией, дедуктивной логикой и экспериментальными отсылками. Частные ее части также могут существовать в «традиционных» модусах мысли, то есть в обычном научном анализе. Это не враждебно и не безынтересно для эмпирических исследований 128 128 Horkheimer M. “Traditionelle und kritische Theorie” (1937). S. 192–933, 199, 200. Интерес критических теоретиков к эмпирическим исследованиям прекрасно прослеживается в содержании журнала Института «Журнал социальных исследований». .