Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 03

В порыве откровенности “Известия” продолжают:

— “Конечно, они т. е. контрреволюционные генералы) знали, что ложные сообщения, будто один полк за другим бросает позиции, родили во всех частях неуверенность, будут ли они поддержаны соседями и тылом, не ушли ли уже их соседи, не попадут ли они просто в руки неприятелю, если будут оставаться на месте?

Они знали всё это,—но ненависть к революции затмила им глаза.

И, тогда естественно, что полки бросали позиции, что полки слушали тех, кто им это советовал, что они обсуждали на митингах, надо выполнить приказ или нет. Росла паника. Армия превращалась в обезумевшее стадо... А потом началась расправа. Солдаты знали, какова была их вина и какова — командного состава. Сотнями писем протестуют они ежедневно: нас продавали при царе, нас продали и теперь в пас же наказывают “а это!” (“Известия” № 147).

Понимают ли “Известия”, что признали они в этих словах? Понимают ли они, что эти слова являются полным оправданием тактики большевиков и полным осуждением всей позиции эсеров и меньшевиков?

Как! Вы сами признаёте, что солдат продают, каки при царе, вы сами признаёте, что над солдатами чинят подлую расправу,— и вы же эту расправу одобряете (за смертную казнь голосуете), благословляете её, ей помогаете? Каким же именем приходится заклеймить таких людей?!

Как! Вы сами признаёте, что генералы, от которых зависит жизнь сотен тысяч наших солдат, руководятся в своих действиях ненавистью к революции. И вы же отдаёте миллионы солдат в руки этих генералов, и вы же благословляете наступление, и вы же братаетесь с этими генералами на Московском совещании?!

Но этим вы сами подписываете себе приговор, господа! Где же предел вашему падению?

Мы слышали свидетельские показания господ из “Известий”. И мы спрашиваем: если Ставка, по словам “Известий”, оклеветала Млыновский полк, если она допустила нечистую игру со Стоходом, если она руководится не соображениями защиты отечества, а соображениями борьбы против революции,— если всё это так, то какие у нас гарантии, что и теперешние сведения о событиях на Румынском фронте не извращены? Какие гарантии, что реакция преднамеренно и сознательно не подстраивает на фронте поражение за поражением?

Брошюра “Кто виноват

в поражении на фронте?”

Изд. “Прибой”, Петербург, 1917

В то время, как болтуны соглашательства истекают в речах о предпарламенте, а их попутчики сражаются с большевиками, якобы срывающими Учредительное собрание, дельцы контрреволюции уже пробуют силы для действительного срыва Учредительного собрания.

Всего неделю назад вожди “донского казачества” предложили отложить выборы в Учредительное собрание ввиду “неподготовленности населения”.

Спустя два дня после того газета “День”, близкая сотрудница кадетской “Речи”, проговорилась, что “волна аграрных беспорядков... может отложить выборы Учредительного собрания”.

А вчера телеграф принёс известие, что “общественные деятели” в Москве, те самые, которые направляют теперь Временное правительство, тоже “находят невозможным” выборы в Учредительное собрание.

“Член Государственной думы Н. Н. Львов указал, что в настоящее время невозможно по техническим и политическим соображениям производить выборы ввиду анархии в стране. А Кузьмин-Караваев присовокупил, что к Учредительному собранию власть не подготовлена, никаких законопроектов не выработано”.

Очевидно, буржуазия намерена сорвать выборы в Учредительное собрание.

Очевидно теперь, когда буржуазия укрепилась во Временном правительстве, создав себе “демократическое” прикрытие в виде контрреволюционного предпарламента,—она считает себя достаточно сильной для того, чтобы ещё раз “отсрочить” Учредительное собрание.

Что могут противопоставить этой опасности гг. соглашатели из “Известий” и “Дела Народа”?

Что могут они противопоставить Временному правительству, если оно, “вняв голосу стираны” и идя по стопам “общественных деятелей”, отложит выборы в Учредительное собрание?

Может быть, пресловутый предпарламент? Но ведь, созданный по плану Корнилова и призванный прикрывать язвы правительства Керенского, предпарламент для того и вызван к жизни, чтобы заменить Учредительное собрание, если оно будет отложено. Что может дать этот корниловский выкидыш в борьбе за Учредительное собрание?

Может быть, дряхлый ЦИК? Но каким авторитетом может пользоваться это оторванное от масс учреждение, то и дело лягающее то железнодорожников, то Советы?

Может быть, “великая русская революция”, о которой так неприятно-фальшиво разглагольствует “Дело Народа”? Но ведь сами мудрецы из “Дела Народа” говорят, что революция несовместима с Учредительным собранием (“либо революция, либо Учредительное собрание”!). Какую силу могут иметь пустые фразы о “мощи революции” в борьбе за Учредительное собрание?

Где же та сила, которую можно будет противопоставить контрреволюционным попыткам буржуазии?

Сила эта — растущая русская революция. Соглашатели не верят в неё. Но это не мешает ей расти, захватывая деревню и сметая устои помещичьей власти.

Борясь против съезда Советов и укрепляя корниловский предпарламент, меньшевики и эсеры помогают буржуазии сорвать Учредительное собрание. Но пусть знают они, что, идя этим путём, им придется иметь дело с растущей революцией.

“Рабочий Путь” № 28,

5 октября 1917 г.

Передовая

Московское совещание открылось. Открылось оно не в Петрограде, не в центре революции, а подальше от него, в “московской тиши”.

В дни революции важные совещания созывались, обычно, в Петрограде, в цитадели революции, свергнувшей царизм. Тогда Петрограда не боялись, тогда льнули к нему. Но теперь дни революции сменились сумерками контрреволюции. Теперь Петроград опасен, теперь его боятся, как чумы, и... бегут от него, как черти от ладана, подальше, в Москву, “где не так беспокойно”, где, по мнению контрреволюционеров, всего легче обделать свои чёрные дела.

“Совещание пойдёт под флагом Москвы, московские идеи, московские настроения далеки от гнилого Петрограда, — язвы, заражающей Россию” (“Вечернее Время”, 11 августа).

Так говорят контрреволюционеры. С ними совершенно согласны “оборонцы”. — В Москву, в Москву! — шепчутся “спасатели страны”, удирая из Петрограда.

— Скатертью дорога, — отвечает им революционный Петроград.

— Бойкот вашему совещанию,— бросают им вдогонку петроградские рабочие.

А Москва? Оправдает ли она надежды контрреволюционеров?