Александр Вдовин - СССР. История великой державы (1922–1991 гг.)

Приобщение к русскому языку облегчалось переводом латинизированной письменности на кириллицу. В соответствии с решением от 16 октября 1936 г. на кириллицу переведена письменность кабардинцев. Аналогичными мерами унифицировали письменность других народов РСФСР, имевших автономные республики и области, национальные округа. С декабря 1939 г. преобразования коснулись письменности «титульных» народов Узбекской, Азербайджанской, Таджикской, Туркменской, Киргизской, Казахской, Молдавской союзных республик.

Новая фаза в языковой политике открывала следующий этап в строительстве Красной Армии. В Конституции СССР 1936 г. записано: «Всеобщая воинская обязанность является законом». Реализовать этот закон в полном объеме становилось возможным лишь со знанием русского языка (языка армейских приказов, команд, уставов и наставлений) призывниками из национальных регионов.

Практически одновременно с постановлением о русском языке принято постановление «О национальных частях и формированиях РККА». В 1920–1930-е гг. создававшиеся со времен Гражданской войны по территориальному принципу части выступали одной из основных форм привлечения к военной службе представителей национальностей, «ранее в армии вовсе не служивших (узбеки, туркмены, бурят-монголы, киргизы, часть народов Северного Кавказа и т. д.)». Сыграв свою роль, национальные формирования, как гласило постановление, «в настоящее время не могут оправдать своего назначения». Они опирались на местные культурные и хозяйственные условия, были прикованы к своей территории, что лишало возможности осуществлять подготовку бойцов и частей к действиям в различных условиях климата, быта и боевой обстановки.

Начавшиеся в соответствии с законом «О всеобщей воинской обязанности» призывы на службу в Средней Азии и Закавказье выявили «неожиданно большое» число призывников, не владеющих русским языком. Проблему пришлось решать на основе постановления Политбюро «Об обучении русскому языку призывников, подлежащих призыву в Красную Армию и не знающих русского языка» (от 6 июля 1940 г.).

Государственная политика, определяемая сознанием особой значимости национального фактора в жизни страны, требовала соответствующего информационного обеспечения. С 1935 г. в аппарате ЦК вводилась новая форма учета номенклатурных кадров (справка-«объективка»), в которой впервые предусматривалась графа «национальность». «Пятый пункт» официальных кадровых документов становился для их обладателей таким же важным, как и пункт о социальном происхождении. 2 апреля 1938 г. установлен новый порядок указания национальности в паспортах, свидетельствах о рождении и других официальных документах. Если раньше в них фиксировалась национальность, к которой причислял себя сам гражданин, то теперь следовало исходить исключительно из национальности родителей.

Сглаживание диспропорций.С конца 1930-х гг. политика определялась стремлением сгладить вполне очевидные диспропорции в представленности национальностей в структурах власти. Вопреки установке на преодоление фактического неравенства национальностей и значительному продвижению общества по этому пути, годы советской власти были также временем возникновения нового неравенства, не отвечающего тенденции укрепления единства и консолидации народов Советского Союза. По представленности в партийном и государственном аппаратах, сферах науки и искусства с 1917 г. с большим отрывом лидировала еврейская национальность. В.В. Путин в связи с национализацией собрания древнееврейских книг и рукописей Й.-И. Шнеерсона в 1918 г. отметил, что решение принималось первым советским правительством, членами которого «примерно на 80–85 % являлись евреи». В 1930-е гг. подобное и даже менее выраженное «засилье» становилось неприемлемым. Положение усугублялось начавшейся сразу после прихода Гитлера к власти игрой нового германского руководства на противоречиях в СССР для дискредитации якобы «еврейской большевистской власти» в глазах «угнетенных ею» народов.

Власть была вынуждена с этим считаться. Поначалу ее действия носили чисто декоративный характер. Летом 1936 г. И.В. Сталин позвонил главному редактору газеты «Правда» Л.З. Мехлису и предложил дать русские псевдонимы евреям, работавшим в редакции. Вскоре декорации были отброшены. С осени 1936 г. наблюдается заметное снижение доли евреев в высшем руководящем составе одиозного НКВД. По данным на 1 октября 1936 г. евреи составляла 39,1 % руководящих деятелей НКВД (наркомы СССР и их заместители, начальники управлений и отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел союзных и атономных республик, начальники управлений НКВД краев и областей). К 1 июля 1937 г. это число сократилось до 31,9 %, к 1 сентября 1938 г. — до 21,3 %, к 1 июля 1939 г. — до 3,9 %. В мае 1939 г. при назначении В.М. Молотова наркомом иностранных дел Сталин сказал: «Убери из наркомата евреев». «Слава богу, что сказал! — говорил впоследствии Молотов. — Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов. Это, конечно, неправильно». Лидеры СССР открыто демонстрировали готовность исправить положение.

Перемещение евреев с постов в государственном аппарате и в общественной жизни, их гибель в ходе «чисток» зачастую представляется как проявление государственного антисемитизма. Проявления эти порой объясняются изменениями в высших эшелонах власти в СССР. Например, Серго Берия в своей книге об отце отмечает, что ко времени его выдвижения к руководству НКВД СССР «верхушку партийного аппарата и государства заняла группа русофилов, которые не доверяли “иноземцам” и ненавидели их». Собранная Л.П. Берией информация показала, что «три четверти следователей и руководителей контрразведки были евреи. Опасаясь, что их слишком активное присутствие в репрессивных органах может вызвать волну антисемитизма, он решил сменить их на русских. Ибо в тот период часто раздавались упреки, что евреи притесняют и уничтожают русский народ» ( Берия С. Мой отец Берия. М., 2002. С. 55, 65).

Однако, по данным статистики, потери еврейского населения в чистках 1930-х гг. в относительном исчислении не превышали потерь других народов СССР. По данным за период с января 1936 г. по июнь 1938 г., среди 1 420 711 арестованных было 30 542 (2,1 %) евреев. В составе всех лагерных заключенных на начало 1939 г. русские составляли 63 %; украинцы 13,8; белорусы 3,4; евреи 1,5 %. В населении страны эти национальности насчитывали соответственно 58,4 %; 16,5; 3,1 и 1,8 %. То есть среди заключенных русские и белорусы были представлены больше своего удельного веса в населении страны, а украинцы и евреи — меньше. При политике государственного антисемитизма эти соотношения были бы, очевидно, иными. «Можно констатировать, — пишут современные исследователи проблемы, — что к началу Великой Отечественной войны евреи сохранили свое положение в системе государственного управления, но оно было ограничено той пропорцией, которую они занимали в общей численности населения Советского Союза. В конце 1930-х гг. евреи продолжали играть значительную роль в государственной, социальной и культурной жизни страны, несмотря на «антисемитизм» Сталина» ( Тумшис М.А., Золотарев В.А. Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. 2-е изд. М., 2017).