Отто фон Бисмарк - Второй рейх. Не надо воевать с Россией

Наибольшая опасность для нового государя и его системы таилась в личности Эссад-паши, ненадежного интригана и корыстолюбивого ландскнехта, который сам домогался положения владетельного князя и располагал известной силой в виде своих вооруженных приверженцев. С самого начала он стал противником нового государя и тайно конспирировал с Италией. Было бы вполне естественно и целесообразно, если бы новый государь окружил себя знакомыми, преданными ему людьми из Германии. Но этого не произошло. Один англичанин и один итальянец были приставлены к его персоне в качестве «секретарей». Они действовали в ущерб его интересам, давая ему плохие советы и интригуя против него.

Во время приготовлений принца ко вступлению на албанский престол появилась превосходно написанная брошюра австрийского офицера Генерального штаба о его путешествии по Албании. Живо и картинно рисовал офицер страну с ее географическими и климатическими условиями, население и его нравы, отмечая всю бедность и отсталость страны. Он указывал на то, что будущий государь ни в коем случае не должен остаться жить на берегу, а должен показываться населению и разъезжать по стране.

При примитивных путях сообщения государь этой страны должен, оставаясь целые дни на коне, разъезжать верхом по стране с пресловутым «мешком цехинов», знакомым по всем восточным легендам и сказаниям, чтобы повсюду, где он находился, золотым дождем всех расположить к себе. Из всего населения страны он должен всеми способами особенно крепко связаться с некоторыми племенами, чтоб в его распоряжении была вооруженная сила, на которую он мог бы опереться.

Только тогда он мог бы диктовать свою волю и бороться с противниками, которые захотели бы восстать против него. «При совершенном отсутствии армии в европейском смысле этого слова, – писал автор брошюры, – такая тактика была бы единственно целесообразной».

На первое время князь, как видно, должен был вести жизнь кочевника и кавалериста, образовавши для этой цели походный лагерь из шатров со всеми необходимыми принадлежностями и лошадьми. Подходящих для этого людей можно было найти в достаточном количестве в находившемся раньше под командой принца эскадроне 3-го гвардейского уланского полка, ибо многие из улан этого полка, очень привязанные к принцу, выразили готовность сопровождать его в Албанию в качестве добровольцев. Они, несомненно, сослужили бы ему лучшую службу и принесли бы ему больше пользы, чем враждебные стране приготовления к захвату власти.

Я посоветовал моему кузену самым тщательным образом проштудировать брошюру австрийского офицера и последовать ее указаниям, особенно в отношении выбора резиденции, которая должна быть расположена по возможности дальше от места стоянки военных судов великих держав, чтобы албанский король не оказался под их гнетом и не возбудил у албанцев подозрения, будто он нуждается в защите иностранных держав против своих подданных. Читал ли Вид брошюру? Во всяком случае, все его дальнейшее поведение стояло в резком противоречии как с ее указаниями, так и с моими советами.

Королевская чета уехала в Албанию, и очень скоро произошло то, что я предвидел. Согласно сообщениям о прибытии государя в Албанию, королева, будучи сама немкой, обратилась с балкона к собравшимся албанцам с приветствием по-французски, так как по-немецки албанцы, видите ли, не понимают. «Двор» остался в Дураццо под защитой пушек с иностранных судов. Король не разъезжал верхом по стране, не разбрасывал с балкона, даже и в день своего прибытия в Албанию, цехинов, не отстранил своевременно Эссада, и в результате все приключение с албанским престолом кончилось так, как можно было ожидать.

Я несколько дольше остановился на описании моего поведения в деле избрания албанского короля потому, что в связи с этим событием про меня с разных сторон распространялись ложные слухи с целью приписать мне в этом деле мотивы, от которых я был очень далек. И в данном случае я лишь ответил на обращенный ко мне запрос честным советом, продиктованным мне здравым смыслом.

1912 г. ознаменовался также свиданием с русским царем в Балтийском порту, куда я по приглашению Николая II поехал на своей яхте. Обе наши яхты бросили якорь друг около друга, так что сообщение между ними было очень легкое. Царь, его дети и все его приближенные состязались в проявлениях любезности и гостеприимства по отношению ко мне.

Мы вместе осматривали русские и немецкие суда и обедали то у царя, то у меня. Одно утро мы провели на берегу Балтийского порта. На лугу выстроился 85-й Выборгский пехотный полк, шефом которого я был; полк был выстроен для парада; а затем были продемонстрированы батальонные упражнения, прошедшие так же хорошо, как и прохождение полка церемониальным маршем в конце. Полк, состоявший из 4 батальонов, производил превосходное впечатление. Он был в походном обмундировании; на солдатах были коричнево-серые рубашки и фуражки, причем последние были у всех молодцевато надвинуты набок, что придавало загорелым воинственным лицам здоровых молодых солдат отважное выражение, которое должно было радовать каждый солдатский глаз.

Несмотря на оказанный мне прекрасный и необыкновенно любезный прием, мне, однако, не было сделано ни малейшего намека о заключенном незадолго до того балканском союзе. Это было мое последнее посещение России перед началом войны.

С самого начала своего правления я заботился о расширении железнодорожной сети. Из докладов об обороне страны, из жалоб Генерального штаба, как и из собственных наблюдений, я хорошо знал совершенно неслыханную отсталость Восточной Пруссии в отношении железных дорог. Это положение стало прямо-таки угрожающим в связи с постепенным, но не прекращающимся усилением русских войск у нашей границы и расширением русской железнодорожной сети.

В течение последних лет царствования императора Вильгельма Великого русские войска под влиянием Франции все более заметно стягивались к восточной границе Прусского королевства, и собранные там большие массы русской кавалерии заставляли бояться вторжения русских в Пруссию, Познань и Силезию; император в связи с этим приказал фельдмаршалу Мольтке сделать ему доклад о положении. Генерал-квартирмейстер граф Вальдерзее и я присутствовали при этом докладе, результатом которого было решение передвинуть на восток прусские войска и взяться там за расширение находившейся до того времени в пренебрежении железнодорожной сети.

Начатые в этом направлении по приказанию кайзера Вильгельма I работы требовали много времени, тем более что новые постройки, в особенности новые большие железнодорожные мосты через Вислу и Ногат, проводились военным ведомством лишь после долгой борьбы и при сильном противодействии со стороны железнодорожного ведомства (Майбах). На железные дороги смотрели как на «государственный кошелек», и всем хотелось строить лишь «прибыльные» дороги. К затратам, обусловленным военными требованиями, направленными к обороне отечества, относились поэтому не слишком благожелательно, ибо благодаря им уменьшилась доходность железных дорог, чему придавалось такое большое значение.