Отто фон Бисмарк - Второй рейх. Не надо воевать с Россией

Впоследствии я вызвал его в Берлин и вскоре назначил проповедником в соборе и в моей дворцовой церкви. С тех пор Дриандер, духовно близкий мне, в течение многих лет был моим преданным спутником, духовно поддерживая меня до самого 9 ноября. Мы часто обсуждали между собой церковные дела и подробно беседовали о задачах и будущем протестантской церкви. Гуманные и в то же время полные силы, ясные и проникнутые истинно евангельским духом взгляды Дриандера делали его опорой и красой своей церкви и преданным, искренно привязанным к своему кайзеру сотрудником его в деле укрепления и преуспеяния церкви. После 9 ноября Дриандер также стал подвергаться преследованиям, которые он спокойно переносил. Надежда, вера и упование его короля идут вместе с ним и с евангелической церковью. Церковь должна снова внутренно выпрямить раздавленный народ своим старым догматом: «Ein feste Burg ist unser Gott» [«Наш Бог – наша мощная крепость»]. Я бы не хотел оставить без упоминания влияние переведенного по моей инициативе на немецкий язык сочинения английского миссионера Бернарда Лукаса «Conversations with Christ» и должен также отметить то значение, которое имели для меня проповеди пастора Шнеллера (Иерусалим) и сборники молитв: «Der alte Gott lebt noch» и «Aus tiefer Not» консисторского советника Конрада. Эти сочинения своим живым изложением, захватывающим и пленяющим слушателя и читателя, доставили императрице и мне много переживаний большого подъема и просветления. Своему прекрасному воспитателю, профессору Гинцпетеру, вестфальскому кальвинисту, я обязан тем, что мог относиться к религиозным и церковным вопросам с полной объективностью – sine ira et studio. Он воспитал своего воспитанника на Библии, оставивши в стороне все догматически полемические вопросы; полемика в религии поэтому осталась мне чужда, и такие понятия, как самодовлеющая «ортодоксальность», отталкивают меня.

Мою собственную точку зрения на религию я в свое время изложил в ставшем уже тогда известным обществу письме к моему другу Гольману, частью приводимом в конце этой главы.

В 1898 г. я порадовал моих католических подданных, подаривши, по случаю моего пребывания в Иерусалиме, тамошним немецким католикам приобретенный мной у султана участок земли «Dormition». Почтенный и преданный мне патер Шмидт, представитель католического ферейна в Иерусалиме, тут же на месте, на торжественном празднике в честь передачи этого земельного участка, в сердечных словах принес мне благодарность от имени немецких католиков. Когда я говорил с ним о предстоящей застройке и заселении нового немецкого поселения, опытный старый знаток Иерусалима посоветовал мне не передавать его в руки ни одного из тамошних монашеских орденов, ибо все они в большей или меньшей степени замешаны в интриги и борьбу за «loci Sacri» (святые места).

По моем возвращении домой ко мне явилась депутация от немецких мальтийских рыцарей во главе с графом Прашма, чтобы со своей стороны принести мне благодарность.

Вскоре мне был представлен на рассмотрение составленный одним очень талантливым кельнским архитектором план церкви в «Dormition», искусно разработанный в стиле страны. По окончании постройки этой церкви я решил передать «Dormition» в руки бейронских бенедиктинцев. В 1906 г. они переселились в построенный наряду с новой церковью Св. Марии монастырь.

С бенедиктинцами бейронской конгрегации, с настоятелем которой Вольтером я познакомился в Сигмарингене, я в течение долгих лет поддерживал близкие сношения. Орден этот в Средние века всегда был в хороших отношениях с германскими императорами: ни один из них не упускал случая при поездках в Рим посетить и живописное Монте-Кассино. Когда бенедиктинцы попросили дать им возможность поселиться на Рейне, я позаботился о том, чтобы ордену был передан великолепный пустовавший тогда романский монастырь «Мария Лаах». Орден, имевший среди своих монахов тонких художников, между ними патера Дезидериуса, привел в цветущее состояние запущенный и полуразрушенный монастырь, украсивши его прекрасной внутренней живописью. Я часто посещал этот монастырь, радуясь тому, что он все в большей степени отстраивается, и наслаждаясь общением с умными аббатами и простым сердечным приемом со стороны верных братьев.

В лице настоятеля монастыря Монте-Кассино, монсеньора Круга, я познакомился с человеком необыкновенной духовной одаренности и всестороннего образования, много разъезжавшим по свету; он умел так же бегло изъясняться по-итальянски, по-английски и по-французски, как и на своем родном немецком языке.

В приветствии, обращенном при посещении монастыря к итальянскому королю Виктору Эммануилу и ко мне, он, между прочим, упомянул, что почти все германские императоры и до них лангобардские короли посетили Монте-Кассино. Он передал мне великолепную коллекцию копий хранившихся в библиотеке ордена грамот Фридриха II. В ответ на этот подарок я, в свою очередь, подарил ордену произведения Фридриха Великого. В окрестностях монастырей ордена процветает землепашество, причем монахи знакомят неповоротливых земледельцев со всеми нововведениями и усовершенствованиями в этой области. В сельских и городских общинах с любовью культивировались церковное пение и игра на органе, которые братья ордена довели до степени высокого искусства. В ордене процветает также и ювелирное искусство, и художественная вышивка у бенедиктинок. Labarum (штандарт) императора Константина Великого, рисунок которого был реставрирован монсеньором Вильпертом, я приказал изготовить в натуральную величину. Один экземпляр я подарил папе, другой – моей дворцовой капелле в Берлине. В революционные дни штандарт был украден из капеллы чернью. Все металлические части штандарта были превосходно выполнены братьями, а вышивка была сделана сестрами ордена. В 1917 г. я посетил сестер в их монастыре Св. Гильдегар-диса выше Рюдесгейма.

Возвращаюсь к моему письму адмиралу Гольману. Поводом послужило возбуждение, вызванное докладом профессора Делича на тему «Вавилон и Библия», прочитанным им в Немецком обществе изучения Востока, членом правления которого был и Гольман. Перепечатывая ниже это письмо, я пропускаю первую часть его, детально трактующую о выводах профессора Делича в связи с его докладом.

Визит Вильгельма II в Иерусалим

«15 февраля 1903 г.

Мой милый Гольман!

…Я хотел бы здесь еще раз вернуться к моей личной точке зрения на учение или идею об откровении, которую я часто объяснял уже Вам, мой милый Гольман, и другим лицам. Я различаю двоякого рода откровения: преходящее, в известной мере историческое, и чисто религиозное откровение, подготовляющее путь к грядущему пришествию Мессии.