Кэтрин Мерридейл - Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Пока Монссон ходил по парламенту с шапкой, Радек сопровождал Ленина в походе по магазинам. Имея при себе некоторую сумму, собранную одной благотворительной организацией, помогавшей русским беженцам, они отправились в настоящий оплот буржуазии: универмаг PUB войдет в историю через три года после визита Ленина, когда в нем стартует еще более блистательная карьера – юной продавщице по имени Грета Гарбо предложат принять участие в рекламной съемке женских шляпок.

Для Ленина настало время сменить свои горные башмаки с подковками на что-нибудь более уместное. Он купил себе городские туфли и выбрал костюм, в котором теперь будет появляться на всех публичных мероприятиях ближайший год с лишним. Двух этих предметов было совершенно достаточно. Предложение Радека купить новое пальто (а заодно и немного белья) было отвергнуто: Ленин едет в Россию делать революцию, а не открывать магазин мужской одежды 7 .

Все эти приветственные речи и утомительный шопинг поглотили всё то время, которое Ленин мог бы провести с Цетом Хёглундом. Плотность ленинского расписания не позволила ему сделать и некоторые другие визиты вежливости. При этом Ленину было хорошо известно, что Парвус сейчас в городе. Толстяк пристально наблюдал за всеми передвижениями Ленина, не в последнюю очередь потому, что всегда был убежден, что всё это ленинское путешествие – его, Парвуса, идея. В ожидании прибытия Ленина (и с благословления своих кураторов из берлинского Министерства иностранных дел) Парвус еще в начале апреля направился в Стокгольм 8.

Хотя вождь большевиков наверняка отказался бы от встречи, всё же эти два человека весь день находились на расстоянии каких-нибудь двух-трех улиц друг от друга. Публично Ленин избегал малейших контактов с Парвусом, которого клеймил предателем и пешкой в руках немцев; за кулисами, однако, он поддерживал связи с самым видным русским спекулянтом на службе Германии. В последние два года эти связи осуществлялись через Фюрстенберга; на этот раз Ленин решил отправить к Парвусу Карла Радека (как только тот выполнит свои функции в универмаге PUB).

Нагуляв аппетит, Ленин вернулся в “Регину”, где заказал в ресторане бифштекс и съел его, обильно сдобрив перцем и обмениваясь шутками со шведскими товарищами (которые платили за этот обед). А Радек, пока его вождь вкушал сочное мясо, где-то в городе встретился с Парвусом. Беседа была совершенно секретной, и никаких ее записей не сохранилось, однако Ленин никогда не позволил бы такому разговору состояться, не определив заранее в деталях его содержание.

Ленину в первую очередь нужны были деньги на масштабную революционную работу, и Парвус точно знал, где эти средства добыть. Благодаря связям в германском Министерстве иностранных дел Парвус, по словам его биографов,

мог пообещать большевикам огромную поддержку в предстоящей борьбе за политическую власть в России, Радек же был уполномочен принять предложение. События последующих месяцев в достаточной мере свидетельствуют в пользу того, что именно такая сделка была заключена 13 апреля в Стокгольме 9.

Ленин все это, разумеется, всегда и упорно отрицал. Однако он признавал (потому что это был общеизвестный факт), что попросил Радека остаться в Стокгольме и работать совместно с Фюрстенбергом. Будучи австрийским гражданином, Радек так или иначе не мог рассчитывать, что его впустят в Россию, а перспектива устроиться в ухоженном пригороде шведской столицы по соседству с состоятельным деловым партнером вполне примиряла с тем, что он пропустит какую-то часть революционной драмы. Задачей (по крайней мере официальной) Радека и Фюрстенберга было управление заграничной деятельностью большевиков – пропагандой, сбором информации и постепенной организацией зачатков Социалистического интернационала. Шведская полиция с самого начала была настороже, а вскоре финансовые дела Фюрстенберга оказались и под наблюдением русских властей.

Расставшись с Радеком, русские эмигранты, умытые, сытые и отдохнувшие, отправились на вокзал к вечернему поезду. Известие о визите Ленина в Стокгольм успело распространиться, и, хотя было уже почти темно, около сотни доброжелателей с красными флагами собрались в просторном зале ожидания. Еще больше флажков развевалось над паровозом, пока кочегар бросал в топку уголь. Под пение “Интернационала” Ленина и его спутников проводили к спальному вагону поезда 18:37 на Брекке 10. Им предстояла длинная, почти в тысячу километров, дорога к Полярному кругу – самый долгий отрезок их пути. Благодаря финансовым усилиям Фюрстенберга, не говоря уже о деньгах, собранных шведскими друзьями (и врагами), ленинская группа могла позволить себе нужное количество купе, по четыре жестких полки в каждом (согласно тщательным бухгалтерским записям большевиков, их дорожные расходы в Швеции составили в пересчете на русские деньги 424 рубля 65 копеек) 11. Кто-то преподнес Ленину цветы, дамы также получили букеты. Раздался еще один свисток, и шведская столица стала уплывать назад в паровозном дыму навсегда исчез еще один этап пути 12.

Разбудили их затемно: в 5:30 предстояла пересадка в Брекке. После сонного завтрака русские путешественники погрузились в медленный местный поезд, направлявшийся на дальний север. Весь субботний день они наблюдали, как леса и холмы снова погружаются все глубже в зиму. Снега с каждым часом становилось все больше. Местами его было так много, что ветки под тяжестью сгибались почти до земли, превращаясь в экзотические арки, походившие на ребра каких-то гигантских доисторических животных. Лес был так близко, что из окна вагона внимательный глаз замечал то оленя, то полярного зайца, а то и рыжую лисицу, пробирающуюся домой через сугробы. Лосей в этих краях обитало явно больше, чем людей. Редкие городки вдоль железной дороги имели недостроенный вид, характерный для всех приграничных селений. Здания вокзалов на более крупных станциях – Виндельн, Бастутреск, Йорн – казались слишком городскими для такой глуши, а за ними тянулись ряды деревянных домиков и складов. Ближе к одиннадцати часам вечера они прибыли в Боден, впереди была еще целая ночь пути. Вскоре после полуночи они перетащили свой багаж в поезд, который через семь часов должен был доставить их в Хапаранду.

Так далеко на севере солнце встает рано, и сразу после завтрака, как только путешественники управились со своими сэндвичами и чаем, Ленин созвал группу на совещание. Прошедшая ночь была не из лучших, однако он все же выкроил время на чтение. В Стокгольме он скупил все русские газеты, которые только смог найти, и все 36 часов дороги потратил на то, чтобы внимательно их изучить. Везде на первых полосах была декларация Временного правительства о целях в войне и новости о единодушной поддержке этой декларации со стороны Исполнительного комитета. “Предатели! – раздраженно вскрикивал Ленин, не отрываясь от газеты. – Свиньи!” Эта жгучая ненависть была направлена против социал-демократов – в первую очередь Чхеидзе, Церетели и их сторонников 13. Проведя ночь в подобном раздражающем чтении, перемежавшемся беспокойным сном, наутро Ленин был зол и резок.