А Кирхнеръ - Осада Благовѣщенска и взятiе Айгуна

Между тѣмъ русскiя войска все приближались съ обѣихъ сторонъ, отъ Стрѣтенска и изъ Хабаровска. Изъ Хабаровска прибылъ подъ Айгунъ отрядъ Фотенгауера (10-й батальонъ), а изъ Стрѣтенска приближался подъ начальствомъ генер. Александрова передовой отрядъ колонны генералъ-маiора Субботича, назначеннаго временно въ распоряженiе Начальника Благовѣщенскаго отряда генералъ-лейтенанта Грибскаго.

11-го iюля на Сахалинѣ происходили торжественныя похороны трехъ, очевидно важныхъ, покойниковъ. Эту церемонiю видѣли изъ дома Шадрина. Оттуда-же было видно, какъ сидятъ китайскiе стрѣлки въ ложементахъ и какъ стрѣляютъ. Они, по обыкновенiю голые по поясъ, сидятъ въ соломенныхъ шляпахъ на корточкахъ. Когда нужно стрѣлять, солдат нѣмного приподнимается, почти не цѣлясь палитъ, а затѣмъ садится обратно за насыпь. Понятно, что такая пальба не можетъ причинять особаго вреда.

На Маломъ Сахалинѣ на многихъ фанзахъ виднѣлись желтые значки. Повидимому тамъ помѣщалась штабъ-квартира, такъ какъ оттуда расходились солдаты на пикеты. Вообще было замѣчено, что къ 11-му — 12-му iюля число стрѣлковъ въ ложементахъ Малаго Сахалина значительно уменьшилось: сначала тамъ насчитывали человѣкъ 600, а къ этому времени ихъ было уже не болѣе 200.

11-го iюля гранатой, пущенной китайцами, пробита и затоплена баржа, служившая пристанью Верхнеамурской Золот. К°. Въ этой баржѣ было болѣе 5000 пудовъ овса, который, такимъ образомъ, былъ подмоченъ и пропалъ.

11-го iюля батарея, стоящая около интендантскаго склада, заставила замолчать два орудiя на Сахалинѣ. Вообще наши гранаты производили большой эффектъ. На учебномъ сборѣ въ Хабаровскѣ наша батарея за мѣткость стрѣльбы получила первый призъ. Несмотря на ограниченное число пушекъ и недостатокъ снарядовъ, наши 6 орудiй производили гораздо болѣе опустошенiя среди скрытыхъ въ ложементахъ китайцевъ, чѣмъ вся ихъ многочисленная артиллерiя — въ городѣ, полномъ народа и совершенно незащищенномъ. Гранаты пускались такъ, что разрывались надъ самымъ ложементомъ. Было видно, какъ изъ ложемента удирали китайцы.

Однажды было изъ дома Шадрина замѣчено, что въ фанзу на Маломъ Сахалинѣ собралось до сотни китайцевъ. Было дано знать батареѣ, стоявшей у Станичной улицы. Первой гранатой была зажжена крыша этой фанзы, а другая граната разорвалась въ толпѣ, бѣжавшихъ изъ фанзы китайцевъ.

Скучно излагать всѣ эти мелочные эпизоды нашей 19-ти-дневной осады, но еще скучнѣе и томительнѣе тянулись дни для жителей города. Ожидаемыя войска не приходили, наши немногочисленные защитники города выбились изъ силъ, а маньчжуры, какъ нарочно, такъ безпорядочно вели бомбардировку, точно имѣли главнѣйшей цѣлью утомить защитниковъ. Это заставляло думать, что что они намѣреваются сдѣлать генеральную вылазку. Всѣ были въ страхѣ и въ самомъ напряженномъ состоянiи. Всякiй могъ ожидать во всякое время, что шальная пуля кончитъ неожиданно его мытарства.

Одинъ солдатикъ, вышедшiй на крыльцо умываться, былъ убитъ наповалъ, неизвѣстно откуда взявшейся пулей.

Часто по ночамъ неожиданно раздавалось нѣсколько пушечныхъ выстрѣловъ или поднималась частая трескотня ружейной перестрѣлки. Ночи, какъ на грѣхъ, стояли темныя, не было видно ни зги. Изъ ложементовъ почти не было видно рѣки и на ночь часовые-добровольцы садились у самой воды безъ прикрытiя и должны были въ полной тишинѣ наблюдать, как вспыхивали огоньки въ китайскихъ траншеяхъ, какъ затѣмъ свистали пули и шлепались гдѣ нибудь поблизости в камни и воду. Около плотовъ за соборомъ всегда сидѣлъ на отмели по ночамъ пикетъ человѣкъ въ 30. Въ этомъ мѣстѣ высадку было сдѣлать легче всего, такъ какъ отмель далеко вдавалась отъ берега въ Амуръ и на нее можно было высадиться незамѣченнымъ, а ночная стрѣльба была-бы безрезультатной. Въ темныя ночи многiе обыватели, незаписанные въ число добровольцевъ, выходили съ ружьями и даже безъ нихъ на берегъ Амура и сидѣли въ ложементахъ или за домами, пока не наступало утро. Уснуть подъ громъ канонады трудно, а слушать стрѣльбу издали и не знать, что творится, хуже, чѣмъ самому сидѣть подъ пулями и знать по крайней мѣрѣ, что стрѣльба производится такъ себѣ, зря.

Врядъ-ли, кто-нибудь, даже изъ любителей сильныхъ ощущенiй пожелаетъ вторично пережить это тревожное время. Городъ былъ почти не защищенъ, войскъ было мало и они растянуты по берегу отъ Айгуна до Верхе-Благовѣщенска на протяженiе болѣе 50 верстъ, численность непрiятеля была совершенно неизвѣстна, чему способствовала и сухая протока, тянущаяся между Сахалиномъ и берегомъ Амура верстъ на 15 и которая для маньчжуръ сослужила незамѣнимую службу: по ней они передвигались совершенно незамѣтно изъ одного конца Сахалина до другого, въ ней помѣщались кухни и запасы, тамъ варился обѣдъ и пол прокопаннымъ траншеямъ разносился въ ложементы. Ложементы сдѣланы у маньчжуръ по всѣмъ правиламъ искусства, по способу такъ называемой долговременной фортификацiи. А мы, какъ куличики, сидѣли въ маленькихъ ямкахъ да за бревнышками на открытой набережной Амура, вооруженные кто дробовиком, кто крынкой, кто винчестеромъ. И смѣхъ, и горе, но въ то время было не до смѣху.

Въ это время, т. е. числа 10-го, было обращено вниманiе на какiе-то знаки, продѣлываемыя на Сахалинѣ по ночамъ фонарями. Четыре яркихъ фонаря, повидимому на шестахъ, то поднимались, то опускались, то ими махали изъ стороны въ сторону, т. е. такъ, какъ дѣлается свѣтовая сигнализацiя. Въ то-же время было замѣчено, что за городомъ или надъ крышами домовъ тоже появлялись какiе-то огни и, повидимому, сигналы. Ночи были страшно темныя и все это не могло не вселять тревоги.

11-го iюля командующiй благовѣщенскимъ отрядомъ генералъ-лейтенантъ Грибскiй ѣздилъ за Зею къ отряду Печенкина и, найдя тамъ все благополучнымъ, вернулся въ городъ ночью на 12-е iюля.

Во время осады производились неоднократныя вылазки на маньчжурскую сторону казаками, добровольцами и охотниками мѣстной команды. Всѣ эти вылазки не имѣли особеннаго значенiя по незначительности дѣлавшихъ ихъ отрядовъ, но онѣ приносили и нѣкоторую пользу, держа въ страхѣ непрiятеля.

Нѣкоторые изъ вылазокъ имѣли цѣлью рекогносцировку. Такъ, сотникъ Вандаловскiй съ 4-мя казаками побывалъ въ тылу непрiятеля верстахъ въ 4-хъ за Сахалиномъ и наткнулся въ деревнѣ Алданъ-Токсо на значительныя китайскiе силы. При этомъ, отстрѣливаясь, вахмистръ Бутинъ подстрѣлилъ одного китайца, а затѣмъ всѣ благополучно вѣрнулись въ городъ. На рекогносцировку на ту сторону ѣздили также хорунжiй Казановъ, заурядъ прапорщикъ Номоконовъ, сотникъ Кузнецовъ, сотникъ Рѣзуновъ (убитый) и другiе. Дѣлали вылазки и казаки приамурскихъ станицъ и, согласно распоряженiю губернатора, снимали пикеты. Въ этихъ случаяхъ казаки дѣйствовали очень смѣло. Иногда вдвоемъ отправлялись они къ пикету и забирали въ видѣ военной добычи свиней, куръ и прочую снѣдь.